Это навело меня на мысль, что я не заглянул в ванную комнату.
Я прислушался, но не услышал ничего, кроме шума уличного движения и шагов в коридоре — не очень громких, которые, казалось, остановились возле двери или недалеко от нее. Я ждал, что звякнет ключ в замке и войдет Джайлс, но этого не произошло, и я снова услышал звук шагов, может быть, других, которые затем смолкли. В самой комнате царила тишина.
Я подошел к двери в ванную, которая была чуть-чуть приоткрыта, и распахнул ее.
Джайлс был там, он молча улыбался, растянувшись в ванне. Одна нога его была закинута через борт ванны, голова прислонена к кранам, и он был мертв.
Хотя у меня ушло много времени на то, чтобы описать, что я увидел и о чем думал с момента, когда вошел в номер, я пробыл в нем не более трех минут, прежде чем заглянуть в ванную.
Я обнаружил тело Джайлса в 13.33 26 мая 1975 года.
Наконец я перевел дух, ощутил, что сердце мое заработало, как надо, и пошатываясь, вышел из ванной. Мне следовало немедленно сообщить о случившемся, но я должен был присесть. Я упал в кресло, на котором только что сидел, и с полминуты приходил в себя. Я посмотрел на наручные часы: 13. 35. Наконец я подошел к кровати, сел на нее, дотянулся до телефона и, прочитав надписи в каждом отверстии диска, покрутил то, где значилось: «Телефонистка». Бесстрастный женский голос спросил, что мне угодно.
Спокойно, насколько мне удалось, я проговорил:
— Я звоню, чтобы сообщить, что в комнате находится мертвый мужчина.
Надо отдать ей должное. Она не вскрикнула, не охнула, а ровным голосом спросила:
— Номер комнаты, пожалуйста.
— Комната 1511.
— Момент. — И действительно через момент, я услышал мужской голос: — Помощник управляющего Джонатан Тербевилл слушает. Какая у вас проблема?
— Говорят из номера 1511, и проблема состоит в том, что в ванной комнате находится мертвый мужчина.
К этому моменту ему, очевидно, сообщили фамилию лица, проживающего в этом номере, поэтому он спросил:
— Кто говорит? Джайлс Дивор?
— Нет, сэр, — ответил я. — Джайлс Дивор уже никогда не заговорит. Это он мертвый мужчина.
Он не задавал больше вопросов.
— Пожалуйста, оставайтесь на месте, сэр. Менее чем через пять минут к вам подойдет наш человек.
6. Майкл Стронг. 13.40
Прошло действительно меньше пяти минут. Даже менее 20 секунд, когда раздался стук в дверь, мне в голову не пришло, что он связан с моим звонком по телефону. Я подумал, что кто-то пришел к Джайлсу. Решив узнать, кто это, я рывком открыл дверь.
В комнату вошел мужчина, который воскликнул в полном изумлении:
— Мистер Джаст!
Я посмотрел на него в замешательстве и вспомнил: это он дежурил у входа в зал книжной выставки. Мы говорили с ним накануне, и я даже вспомнил его имя — Майкл Стронг.
Я спросил его довольно грубо:
— Как это вы так быстро пришли?
— Рация, — сказал он, показав на какой-то предмет, подвешенный к его поясу. — Я был ближе всех. Так вы говорите, что здесь находится мертвый мужчина?
— В ванной, — ответил я и пошел вслед за ним.
Стронг был сотрудником службы безопасности отеля, но это не значило, что он привык к трупам. Открыв дверь в ванную и заглянув внутрь, он пошатнулся. Вышел оттуда бледный, с искаженным лицом и объявил:
— Тело еще чуть теплое, но он, конечно, мертв, — он шумно сглотнул. — Теперь он уже не напишет… — и замолчал.
Я вспомнил, что он поклонник Джайлса и собирался взять у него автограф. А может быть уже взял.
Откашлявшись, Стронг попытался вновь обрести профессиональный апломб.
— Похоже, что он принимал душ, — сказал он, — но поскользнулся и упал. Ухватился за занавес, сорвал его, ударился головой о краны и умер. Согласны?
Я пожал плечами. Я не верил, что это могло произойти, но лишь пробормотал:
— Меня здесь не было.
— Вы хотите сказать, что вошли сюда после того, как он умер?
— Именно.
Стронг посмотрел на меня удивленно.
— Как же вы вошли? Неужели он оставил дверь открытой, когда принимал душ?
— У меня был ключ, — сказал я. — Вот он, — и я указал на письменный стол.
— А где вы достали ключ?
— Мне его дал мистер Дивор. Мы друзья. Вы ведь сами сказали, что он был моим протеже.
— В каком смысле друзья?
Я скривился и постарался подавить возмущение. В конце концов у него мог возникнуть такой вопрос.
— Друзья, — сказал я, — в самом обыкновенном словарном значении. Я вполне нормальный мужчина, — я повысил голос. — Мне нравятся девушки. Понятно?