11. Дороти. 16.25
Я взглянул на часы — почти половина пятого — я помчался на второй этаж, боясь, что уже упустил гардеробщицу, видевшую Джайлса с женщиной. Я влетел в гардероб, растолкал несколько человек, стоявших у стойки, и, едва переведя дух, спросил:
— А где гардеробщица?
— Я гардеробщица, — сказала пожилая, приятного вида женщина с белоснежными волосами, в очках с металлической оправой. На пластинке, приколотой у нее на груди, значилось «Дороти».
— Не вы, а другая. Крашенная блондинка с толстыми руками, в подсвеченных очках, нос дергается, не помню, как ее зовут…
Дороти улыбнулась, без труда узнав оригинал нарисованного мною портрета:
— Это Хильда. Она уходит в четыре.
— Вы знаете, где она живет?
— Нет, — ответила она неодобрительно.
— Подождите! — воскликнул я. — Мне надо задать вам один вопрос. Есть ли здесь в отеле женщина, которую вы и Хильда называете Перчик?
Она снова улыбнулась:
— Конечно… Это.. — Потом спохватилась и сказала: — Не знаю, о чем вы говорите. Я занята.
Но я уже умчался. Это была знакомая женщина, которую знали и она, и Хильда, маленькая и острая на язык, чем и заслужила свое прозвище. Скорее на шестой этаж, еще нет пяти часов.
12. Сара Восковек. 17.00
Кабинет Сары был пуст. В приемной сидела миловидная секретарша негритянка, которая сказала, что Сара должна скоро вернуться, и предложила мне подождать.
Было примерно 5 часов, когда я услышал в коридоре дробный стук высоких каблучков Сары. Она вошла, увидела меня, остановилась и испуганно спросила:
— Что-нибудь случилось, Дэрайес?
— Мне надо поговорить с вами.
— Можете подождать, пока я кое-что доделаю?
— Вы потом будете спешить домой?
— Нет, если это нечто важное.
— Важное.
— Тогда подождите, пожалуйста.
Секретарша ушла, и наконец Сара вышла в приемную, закрыла дверь, опустила шторы и показала мне жестом на свой кабинет.
Я сел на диванчик, она продолжала стоять.
— Вам известно, что персонал в отеле называет вас Перчик?
— Да, случается, — ответила она равнодушно. — Кто вам это сказал?
Я игнорировал ее вопрос:
— Вы слышали, как Джайлс Дивор с ненавистью упоминал мое имя?
— Да.
— Однако это было не во время надписывания автографов. Там возле него находились три человека — Айзек Азимов, Тереза Вэлиэр и Нелли Гризуолд, и ни один из них этого не слышал.
— Я не говорила, что именно там. Кажется, я сказала «позднее».
— А не могли вы это это слышать не позднее, а раньше?
— Почему раньше?
— Вы пришли к самому началу надписывания автографов, подошли к Азимову и извинились перед ним, и, когда он говорил с вами он заметил, что Джайлс уже на месте, поэтому я подозреваю, что вы пришли с ним.
— Ну и подозревайте.
— Дело не просто в подозрении. Никто из сотрудников, имеющих дело с прессой, не признает, что провожал Джайлса в зал, но гардеробщица, когда я забирал пакет, сказала, что он утром приходил и пытался его забрать и что Перчик торопила его, чтобы он не опоздал. Что скажете теперь, Перчик?
Сара села за свой письменный стол:
— Я не лгала вам. Мистер Дивор действительно упоминал ваше имя с ненавистью.
— Но вы не сказали, что были с Джайлсом до того, как он пришел в зал, — я сделал паузу. — А может быть, и всю ночь.
Я приготовился к буре, но она только слегка покраснела и стиснула руки:
— Если бы я и была у него ночью, это не ваше дело. Но я была не у него, а у себя дома, в своей постели. Если не верите мне, не задавайте вопросов. И вообще, почему я должна была сказать вам, когда я видела Дивора? Во время нашего разговора я не знала, что он мертв и что позднее вы заподозрите убийство. А если бы и знала, то сказала бы не вам, а полиции.
— И все же, если вы беспокоитесь, что я могу попасть в беду в связи с проблемой наркотиков, то не вводите меня в заблуждение, ибо я рискую попасть в беду из-за неведения. Так что, пожалуйста, расскажите мне обо всем, что произошло с момента, когда вы увидели его вчера утром.
— Хорошо. Около 9 часов утра, вскоре после того, как я пришла на работу, мне позвонил портье и сказал, что несколько раз звонили из номера 1511 и говорили что-то странное. Я выяснила, что в этом номере живет Джайлс Дивор. Это меня обеспокоило, потому что на этом съезде он — видная фигура, и если бы с ним что-нибудь случилось, нам угрожала бы неприятная огласка. Я решила подняться на 15 этаж.