– Как же так…
Маё ничего не слышала о таких событиях на своей родной земле. Эйити должен был об этом знать, но, видимо, считал, что нет смыла рассказывать все это работающей в Токио дочери.
Посмотрев на стенные часы, хозяйка вдруг взмахнула руками:
– Простите, пристала к вам с пустым разговором…
– Ничего.
– Пожалуйста, завтракайте. Скажите, если еще чаю…
И она отошла в сторону.
Маё снова взглянула на плакат и заметила на нем слова: «Автор – Кацуки Кугимия». В уголке ее памяти нарисовался щуплый низенький паренек, вечно глядящий себе под ноги. Они учились вместе с восьмого класса. Кто бы мог подумать, что этот неприметный мальчик создаст произведение, вызвавшее настоящий бум по всей Японии…
Она вспомнила. Умерший от болезни Наоя Цукуми и Кацуки Кугимия дружили и всегда были вместе. До своей болезни Цукуми был лидером, поэтому про Кугимию шутили, что он – его вассал.
По словам Момоко, на предстоящей встрече выпускников собирались почтить память Цукуми. Видно, поэтому и собрался приехать обычно занятой Кугимия…
Покончив с завтраком, Маё принялась за косметику в своем номере, когда на ее смартфон пришло сообщение. Оно было от Какитани. Тот спрашивал, не будет ли она против, если он заедет через час. Маё ответила, что это подходит.
Потом с гостиничного телефона она позвонила администратору и попросила продлить аренду номера. Было ясно, что сегодня вернуться в Токио не выйдет.
Когда она завершила приготовления, снова позвонил Какитани. Он ждал перед гостиницей.
Маё сразу же вышла. У припаркованного на улице седана стояли две фигуры: Какитани и какой-то молодой мужчина. Оба были в костюмах. Ожидая увидеть патрульную машину, Маё немного удивилась, но потом подумала, что так они привлекут меньше внимания.
Она села на заднее сиденье рядом с Какитани. Молодой человек, видимо, был водителем.
– Успокоились немного? – спросил Какитани, когда машина тронулась.
– Да, более-менее.
– Понимаю, что для вас в этом мало приятного, но, чтобы быстрее поймать преступника, очень просим помочь следствию.
– Я понимаю – и очень на вас рассчитываю.
– Спасибо. Тогда начнем. Не вспомнилось ли вам что-нибудь, связанное с инцидентом? Даже какая-нибудь мелочь?
– Я вчера снова думала об этом.
– И ничего?
– Простите.
– Вам не за что извиняться. Такие случаи бывают часто.
Кивнув, Маё задумалась над словами Какитани. Какие случаи? Когда убивают безо всякой причины? Или когда причина убийства существует, но родственники о ней не догадываются?
Маё показалось, что Какитани имел в виду второе. Наверняка он думает, что живущая в Токио дочь может не все знать о своем отце, оставшемся в провинции.
К сожалению, Маё не могла это отрицать. Уехав в столицу поступать в университет, она устроилась на работу и зажила токийской жизнью. Приезжала домой разве что пару раз в год, и то обычно одним днем. Она даже не могла толком ответить, чем в последнее время занимался отец. Наверное, так было еще до ее отъезда из дома. Маё не могла припомнить, чтобы она интересовалась делами отца. Да и не пыталась интересоваться. Не то чтобы она не любила отца – и любила, и уважала. Но при этом старалась, чтобы они с ним не вмешивались в дела друг друга.
Предки Камио из поколения в поколение работали здесь учителями. Прадед преподавал обществознание, дед – английский. Эйити, по его словам, не представлял себе другой работы, кроме учительской, и при поступлении в университет сомневался лишь в том, выбрать ли англо-американскую, японскую или китайскую литературу. Он считал, что в любой стране классическая литература представляет собой кладовую человеческой мудрости и может служить путеводителем для воспитателя детских душ. В конце концов он выбрал японскую литературу, и причина этого была проста: ведь и учитель, и ученики – японцы.
Когда Маё достигла сознательного возраста, Эйити уже был известной фигурой в родном городке. Здесь жило немало семей, с которыми Камио общались еще со времен прадеда и деда, но главное, он был известен своей преданностью делу воспитания учеников. Маё часто слышала, что проблемным детям – и именно потому, что у них были проблемы, – он по-родственному помогал советом. Бывало даже, что становился на сторону ученика в конфликте со школой. Еще в младшей школе с Маё обращались как с дочкой Камио-сэнсэя. Тогда она еще не видела в этом ничего плохого – лишь одобрение в адрес Эйити. Вряд ли кому-то может быть неприятно, если хвалят его отца.