— Ну-у, — неуверенно протянул Чао Тай. — Может, я и смахиваю на увальня, однако…
— Не трудись! С малых лет я принимаю мужчин такими, как есть. Какое мне дело до того, что они думают о себе? А если тебе хочется потолковать о самом себе, найми для этого няньку. Я приблизила тебя к себе лишь потому, что ты начальник тысячи императорской стражи и, если верить Мансуру, правая рука Верховного судьи. А значит, ты мог бы устроить так, чтобы я получила подданство Срединного государства. Ведь ты же понимаешь, что по закону я никто? Женщина народа танка, лишенная права выйти замуж за ханьца или хотя бы поселиться на земле Поднебесной?
— Так вот почему твой покровитель устроил тебя на этой джонке?
— Ты удивительно догадлив! — издевательски бросила Зумурруд. — Конечно, он просто не мог подарить мне дом на берегу. Этот господин копается в деньгах, но никакого поста не занимает. Ты же — из столицы, а твой начальник — сам Верховный судья. Возьми меня с собой в столицу, сделай так, чтобы я получила подданство и познакомь с каким-нибудь по-настоящему влиятельным человеком. Все остальное можешь предоставить мне. — Зумурруд прикрыла глаза и мечтательно улыбнулась. — Быть истинной госпожой, носить парчовые платья, иметь собственных ханьских прислужниц, свой садик… — Она вдруг вновь заговорила равнодушным тоном: —А до тех пор в награду за помощь я стану угождать тебе так хорошо, как только сумею. Думаю, после вашей любовной схватки под пологом ты признаешь, что я прекрасно знаю свое дело. Ну что, по рукам?
Холодные и расчетливые слова Зумурруд глубоко уязвили Чао Тая, однако ему удалось ответить спокойно:
— По рукам!
Мысленно он поклялся, что заставит эту женщину полюбить себя. Он должен суметь!
— Вот и хорошо. Скоро мы опять встретимся и обсудим все подробности. У моего покровителя есть домик, где он проводит со мной вечера, если слишком занят, чтобы прийти сюда. Это к югу от храма Гуань-инь, в западному квартале. Я пришлю тебе записку, как только буду знать наверняка, что нам никто не помешает. Ты ведь не можешь вести переговоры с моим покровителем, во всяком случае пока. Этот человек не отпустит меня, он обладает страшной властью и при желании может вообще погубить. Но как только мы тайно уедем в столицу, я назову имя, и ты сможешь вернуть заплаченные за меня деньги, если, паче чаяния, тебя будет мучить совесть!
— Но ты ведь не совершала никакого преступления? — с тревогой спросил Чао Тай.
— Однажды я сделала непростительную ошибку. — Зумурруд поплотнее запахнула тонкое платье на роскошной груди. — А сейчас тебе и в самом деле пора идти, иначе могут быть неприятности. Где я смогу тебя отыскать?
Чао Тай назвал свой постоялый двор, поцеловал на прощанье танцовщицу и удалился.
На палубе он прикинул, что до кормы самого большого судна в соседнем ряду вполне можно допрыгнуть. Так он и поступил, а потом вновь проделал долгий путь до причала.
Войдя в город через ворота Куэй-дэ, он бодрым шагом добрался до «Пяти Бессмертных». У ворот стояли небольшие носилки. Едва Чао Тай полюбопытствовал, не мореход ли Ни их прислал, носильщики вскочили на ноги и хором подтвердили, что так оно и есть. Тайвэй сел, и его быстро понесли прочь от постоялого двора.
Глава 10
Судье Ди плохо спалось. Сначала он долго ворочался в постели, а сейчас, восстав от неспокойного, прерывистого сна, мучился тупой головной болью. До рассвета был еще час, но Ди, зная, что больше не сумеет заснуть, встал с широкого ложа. Не снимая ночного халата, он немного постоял у сводчатого окна, разглядывал крыши дворца, вырисовывавшиеся на бледном фоне предрассветного неба. Набрав полную грудь свежего воздуха, судья решил, что прогулка перед утренней трапезой ему совсем не повредит.
Он надел серый хлопчатобумажный халат, шапочку и спустился вниз. В передней смотритель дворца давал указания на день полудюжине заспанных слуг. Судья Ди распорядился, чтобы его проводили в сад.
Ночные светильники уже погасили, и смотритель повел судью полутемными переходами в глубину огромного дворца. Вдоль задней его стены тянулась широкая мраморная терраса, а под ней лежал прекрасно ухоженный сад с петляющими среди усыпанных цветами кустиков мощеными дорожками.
— Не ждите меня, — сказал судья смотрителю. — Я и сам найду дорогу обратно.
Ди спустился по влажным от росы ступенями выбрал дорожку к большому пруду с лотосами. Сквозь легкую утреннюю дымку над водой он разглядел на противоположном берегу беседку и, решив прогуляться туда, неторопливо обошел пруд, любуясь изящными цветами лотоса, только что раскрывшими розовые и алые лепестки.