Доктор Кестенбаум откинулся в кресле и глубоко вздохнул. Потом он снова наклонился к столу и продолжил свой рассказ. Михаэль почувствовал себя маленьким мальчиком, которому на ночь рассказывают страшилку.
— С момента свадьбы никаких контактов с уехавшей подружкой ни у кого не было. За год до смерти ребенка муж покинул и эту женщину и стал жить в городе с женщиной, которая на десять лет старше него. В городе он работал водителем автобуса. Третья его женщина с материальной точки зрения была обеспеченной. Когда мать умершего ребенка получила посылку от первой подружки мужа, то решила, что та, не разлюбив его, отправила гостинец его сыну. Я как патологоанатом и следователь немедленно затребовал остатки посылки, и женщина передала небольшую картонную коробочку, в которой лежали две треугольные вафли и три плиточки шоколада, а также шесть конфет в целлофановой упаковке, которые обычно вешают на рождественскую елку. На коробке была бумажка с адресом отправителя. На следующий день я стоял у дверей отправителя, но хозяйка, к моему удивлению, сказала, что никаких посылок она не отправляла и что уже три года у нее никаких контактов с той деревней нет, тем более с семьей, которую она так ненавидит. Проговорив с ней больше трех часов, я пришел к выводу, что она действительно никакого отношения к этой посылке не имела. Тогда я вернулся к женщине, потерявшей сына, и узнал у нее адрес бывшего мужа. Оказалось, что он работает водителем автобуса в том городе, где работал я сам. Он уже знал о смерти сына и был так опечален, что не смог отвечать на вопросы и попросил меня прийти после похорон. Через несколько дней я получил ордер на обыск в доме этого человека. Мы допросили и его, и его сожительницу. Они ничего не посылали, не считая алиментов, которые муж платил уже год. Вдруг в кладовке я обнаружил желтую бумагу, которая уже многие годы не выпускалась. — На этом месте Кестенбаум снова глубоко вздохнул и спросил: — Вы родились здесь или за рубежом?
— За рубежом, — ответил Михаэль, не понимая, куда клонит его собеседник.
— Но не в Восточной Европе, — уверенно произнес Кестенбаум.
— Нет, в Марокко, — подтвердил Михаэль.
— Тогда я должен объяснить. Ни в Венгрии, ни в Румынии, ни в Польше нет холодильников. Есть только кладовки. Я взял образцы бумаги, ручек, карандашей, чернил, которые там хранились, и исследовал их в лаборатории. Результат был отрицательный.
Михаэль в удивлении поднял брови, но Кестенбаум предупредил его реплику:
— Подождите, это еще не все.
— И что потом? — спросил Михаэль.
— Мы отобрали более тридцати школьниц, которые были знакомы с этой семьей, потому что графолог показал, что адрес на посылке написан рукой девочки, а не мужчины. Там следствие ведется не так, как здесь. — И тут пришел черед критики Института судебной медицины. Не дожидаясь того, что скажет Михаэль, он продолжил: — Мы всем предложили написать адреса, в которых были нужные нам буквы. Но графолог не нашел совпадений. Тем временем был сделан анализ образца бумаги, который я нашел в кладовке. Это очень сложная работа.
— Не томите, — попросил Михаэль.
Кестенбаум вздохнул и заговорил:
— С правовой точки зрения было невозможно доказать, что это они отправили посылку. Но мы уже знали, что посылка была завернута в бумагу, которая имелась у них. Нам оставалось только доказать в суде наличие у них мотива. Теперь самое главное: как я мог доказать, что шоколад, обнаруженный в желудке ребенка, был взят из посылки. Мать ребенка вспомнила, что говорила сыну, что если тот даст медсестре сделать укол, то получит шоколадку. В токсикологической лаборатории я в присутствии прокурора скормил мышам почти весь шоколад. Мы прождали три часа, но мыши были живы и здоровы. Осталась только одна плитка, на упаковке которой мы не обнаружили повреждений. Я предложил и эту шоколадку скормить мышам. Прокурор сказал, что нечего ждать три часа и что он сам готов съесть эту шоколадку. Я тогда улыбнулся и развернул ее. Под внешней оберткой была, как положено, фольга. Я развернул и ее. Шоколадка как шоколадка, и лишь в одном месте на ней была видна серая полоска. Я скормил мыши пылинку с этой полоски, и мышь тут же умерла. Остальные частицы мы дали другим мышам, и что же вы думаете? — все мыши умерли. Мы исследовали поверхность шоколадки и обнаружили на ней паратион. Теперь все поняли, что посылку отправил отец ребенка. Что и требовалось доказать! — Глаза Кестенбаума победно сияли.