— Если у вас будет возможность, пожалуйста, не забудьте отметить, что именно я обнаружил паратион.
— Не забуду, — пообещал Михаэль, — все лавры будут ваши! — И его «форд-фиеста» покатился к воротам.
Глава 7
— Сколько времени ты работаешь в УРООП? — спросил Махлуф Леви у Михаэля, когда они сворачивали с шоссе на дорогу, ведущую к кибуцу.
— Всего два месяца, — испытывая внутреннюю неловкость, ответил Михаэль.
— Все говорят, что ты быстро этого добился. — Локоть инспектора Леви высунулся из открытого окна автомобиля. Михаэль ничего не ответил. — Они могли бы тебя назначить и начальником отдела в Лахише, — задумчиво произнес Леви.
— Могли, — сказал Михаэль, глядя на поля, простиравшиеся по обе стороны узкой дороги, — но решили, что мне будет лучше в подразделении, расследующем сложные преступления. — Ему почему-то вспомнился Ами, муж его старшей сестры, который, как резервист, в Ливанскую войну служил в региональном штабе.
В его группу входили еще один офицер и один врач, которые со времен войны Судного дня[4] именовались не иначе как «эскадрон смерти», потому что в обязанности группы входило составление списков погибших. Все это время он приходил домой поздно и валился в кровать, не говоря никому ни слова, не принимая душ и не ужиная. В кровати он лежал часами, глядя в потолок. Когда служба закончилась, он больше не смог работать. Просто ходил в автомастерские, которыми владел на паях с братом, и просиживал там целые дни, тупо глядя на счета и платежки.
Совсем отчаявшись, Иветта оставила детей на попечение свекрови и отправилась в Иерусалим, чтобы встретиться с Михаэлем. Когда наконец они оказались за столиком китайского ресторанчика, она, захлебываясь слезами, рассказала, каким ужасным для нее оказался последний год семейной жизни. Она говорила о кошмарах, преследующих ее мужа, о его черном юморе и жутких шуточках, о том, что у него пропал интерес к ней и детям, и, смущаясь, поведала, что они больше не спят вместе.
— Поговори с ним, — умоляла она. — Кто-то же должен с ним поговорить. Хоть ты и на десять лет моложе, но он тебя уважает. Не знаю почему, но, мне кажется, ты должен с ним поговорить. — И она снова залилась слезами.
Михаэль, у которого полностью пропал аппетит, оплатил счет и пошел прогулять ее по улицам в сторону Меа-Шеарим[5]. Она говорила, не переставая, а он терпеливо ее слушал. Иногда, чтобы утешить сестру, он клал ей на плечо руку, а когда она выговорилась, они сели в кафе, и он сказал:
— Конечно, я поговорю с ним, если ты просишь. Но ему нужна профессиональная помощь. Ты же понимаешь, что в таком случае одного разговора будет мало.
— Ты не знаешь, как это было, — сказал Ами, когда они встретились на следующий день. — Хуже всего — это ашкенази. Они не стонут, ничего не говорят. Однажды ночью я сидел в машине с доктором и ждал рассвета, ждал, когда дадут объявление в новостях. Ты сидишь в машине и смотришь на дом, и ждешь, когда станет светло, когда наступят эти пять часов утра. В этом доме люди мирно спят, а ты — ангел смерти, и вот-вот уничтожишь их жизни. — Ами закрыл лицо своими огромными ладонями.
Махлуф Леви нарушил мысли Михаэля.
— Ну и как у тебя идут дела?
— Да нормально, — ответил Михаэль, резко дернув рулем, чтобы объехать булыжник на дороге. — Это что такое? Неужели и сюда добралась интифада? — спросил он, чтобы переменить тему.
— Отсюда до Газы рукой подать. Да еще поиски похищенного солдата. Тут всем работы хватит, помяни мое слово.
— У меня сын сейчас служит, — неизвестно почему вдруг произнес Михаэль.
— Правда? — с интересом переспросил Леви. — А где?
— В Нахале. Его подразделение сейчас перевели на территории, в Вифлеем. Ему еще придется послужить, поскольку он и так призывался на год позже.
— Почему позже? — В голосе Леви прозвучало подозрение.
— Потому что он сначала год провел со своим классом в Бейт-Шеане, потом подписал контракт на службу в армии. Так что служить еще долго. Ему недавно исполнилось двадцать.
— У меня двое сыновей в армии, — сказал со вздохом Махлуф Леви, — один в бригаде «Голани»[6], а другой здесь, недалеко от дома. У тебя есть еще дети?
Михаэль покачал головой:
— Только один.
— Плохо, когда один ребенок. И ему плохо. У меня пятеро — полный дом!
— Все мальчики? — спросил Михаэль, когда они подъезжали к большим металлическим воротам.
— Четыре мальчика и девочка, — ответил Махлуф Леви, выглядывая из окна машины, пока Михаэль подъезжал к охраннику. — Мы приехали, чтобы повидаться с генеральным директором, — сказал он, протягивая удостоверение. Охранник в синем комбинезоне и солдатских ботинках посмотрел на машину и молча кивнул. Он нажал кнопку, и электрические ворота стали медленно открываться.