Казначей передал это дело консультативному комитету, и они послали к нам одного из своих членов — несчастного Хаттона. Как я уже говорил, он был здесь на прошлой неделе. Мы с ним и мистером Финмером вошли в церковь, и, как мне ни горько это признавать, мистер Финмер в какой-то момент вышел из себя. Понимаете, Хаттон прямо сказал ему, что комитет не даст согласия на установку этого стекла, и попытался уговорить мистера Финмера обратиться к другому художнику, которого назначит сам консультативный орган. Сквайр пришел в ярость и, конечно, не слушал Хаттона. Он бескомпромиссно и упрямо твердил, что, с разрешением или без, установит витраж. Все кончилось заявлением Хаттона о том, что он доложит обо всем произошедшем комитету на сегодняшнем собрании в колледже Сен-Освальда. В своих словах он снова сделал упор на то, что собрание ни за что не одобрит подобный проект.
— Это было в прошлую среду, и, полагаю, мистер Финмер с тех пор все тщательно обдумывал. Во всяком случае вчера вечером он пришел ко мне еще раз обсудить ту встречу. Мистер Финмер был очень зол — его высказывания и замечания о мистере Хаттоне буквально резали мои уши и сердце. Так вот, он заявил мне, что не будет подчиняться ни комитету, ни казначею. Сказал, что раз они не собираются одобрять эту идею, он сменит тактику. У него будет этот витраж (в это время он уже изготавливался), но вместо того, чтобы устанавливать его в церкви, он поставит стекло в собственной столовой и, когда вернется из-за границы, увидится со строителем и позовет художника для консультации. В тоже время — собственно, к чему я и подвожу разговор, — он сказал, что собирается забрать эскиз у комитета прежде, чем они свяжут ему руки, забраковав стекло. Как я уже говорил, Хаттон упоминал о том, что собрание комитета назначено на сегодня, так что сквайр собирался утренним поездом прибыть в Эксбридж, забрать рисунок и увезти его в Лондон, чтобы переговорить с художником прежде, чем отправиться на континент.
Эмброуз внимательно слушал. Одна из странностей, связанных с делом, — исчезновение эскиза, о котором Пеннингтон говорил, будто приколол его к шкафу в кабинете Хенлоу, а потом не смог найти по возвращении туда, — была разрешена.
Викарий продолжал:
— Мистер Финмер спрашивал меня, где именно проходят собрания в колледже Сен-Освальда. К тому времени я уже знал, что Хенлоу предоставляет для встреч свой кабинет и точно знал, где находится этот кабинет находится. Я и сам часто там бывал. Мой друг занимал эти помещения во времена моей учебы в Эксбридже, да и после мне случалось заходить к Хенлоу — мы интересовались одним и тем же предметом, а именно греческой мифологией, и он иногда обращался к моим скромным знаниям во время работы над очередной книгой.
Так что я набросал грубый план колледжских двориков и показал Финмеру, как пройти к комнатам Хенлоу. Помню, как вчера вечером я сказал ему: «Вы не ошибетесь — в первом дворе через арку и направо, и прямо перед вами в дальнем углу внутреннего дворика окажется лесенка, она и ведет к квартире Хенлоу». Вот и все! Я рассказал вам все, что знаю.
— Премного благодарен вам, сэр. Но не могу понять, отчего вы так волновались…
— Все из-за непредсказуемого характера Финмера. Он легко мог пойти на…
— Даже если и так, то вряд ли это должно вас беспокоить.
— Да. Но он может разодрать меня в клочья из-за того что я рассказал вам об этом, и…
— Боюсь, вам придется рискнуть. К тому же мы еще не знаем, заходил ли он в комнаты Хенлоу. Но вскоре мы это выясним.
— Как?
— Ну — у вас есть адрес художника, рисовавшего эскиз?
Викарий выдвинул ящик письменного стола.
— Да, вот он: С.У. Гастингс, 3А Эмберли-Роуд, Сен-Джонс Вуд.
— Прекрасно! Он сможет рассказать нам, назначал ли ему сегодня мистер Финмер встречу, и был ли у него с собой эскиз. Если да, то это все доказывает. А сейчас я хочу задать вам вопрос, который может показаться немного странным. Вы безусловно очень хорошо знаете мистера Финмера. Скажите, какие ежедневные газеты он получает?
— Ежедневные газеты? Ну, насколько я знаю, он не читал никаких газет, кроме «Таймс». Почему вы спросили?
Эмброуз уклонился от вопроса, задав свой:
— Вы не знаете, получал ли он вечерние газеты из Лондона?
— Я, право, не могу сказать. Даже если и получал, то я никогда не видел их в его доме.
— Понятно.
Сержант ненадолго задумался. Очевидно, что нужно спросить всех членов комитета, не приносил ли кто из них на встречу «Ивнинг Газетт». Он сегодня уже задал этот вопрос мисс Хаттон и получил отрицательный ответ.