Он был четок, методичен и любил идеальный порядок во всем. Один из его близких друзей (также университетский дон), знающий доктора Блейка достаточно хорошо, чтобы суметь над ним подшутить, однажды прислал ему в качестве рождественского подарка рейсшину с пояснительной запиской. В ней говорилось, что теперь он сможет идеально расставлять и раскладывать свои книги, бумаги и всякие другие нужности на письменном столе. Это было весьма забавно, ведь на столе ученого все всегда было уложено строго параллельно или перпендикулярно всему. Если вдруг какой-нибудь посетитель или гость вдруг брал в руки что-либо с этого стола (книгу, линейку, или может карандаш) и клал обратно небрежно или криво, доктор Блейк тут же приводил все к первозданному виду, и эта вещь снова оказывалась на своем месте.
Немного отодвинувшись в кресле от рабочего стола, доктор Блейк разглядывал визитную карточку, принесенную дворецким на подносе.
— Сержант-детектив Эмброуз, — объявил слуга.
— Прекрасно, — сказал профессор. — Пусть заходит.
Он пристально посмотрел на вошедшего сержанта своим проницательным взглядом и до того, как тот успел вымолвить хоть слово, сказал:
— Вы не родственник Эмброуза — викария Деррингфорда?
— Я его сын.
— Я так и думал. Вы очень похожи. И еще я слышал, что его сын стал полицейским. Я давно знал вашего отца, мистер Эмброуз. Так получается, вы не пошли по его стопам?
— Нет, сэр. Он конечно хотел этого, но мне кажется, что это не мое предназначение.
— И правильно. Никто, у кого нет на то искреннего зова души, не должен посвящать себя церкви. Итак, — сказал доктор Блейк, снова взглянув на визитку, — вы, стало быть, детектив. Очень интересно! Полагаю, вам приходится перевоплощаться в разных людей, чтобы выследить преступника?
Эмброуз засмеялся:
— Никогда в жизни не надевал маски, сэр. Разве что на курсах любителей театрального искусства. Это только в детективах сыщики переодеваются в разные наряды, а в реальной жизни не думаю, что мне удалось бы скрыть настоящего себя под какими-то одежками и накладками.
— О, еще как удалось бы! — возразил профессор с видом человека, явно не привыкшего к возражениям. — Теперь слушайте!
Эмброузу не терпелось поскорее перейти к цели своего визита, но доктор Блейк был не тем человеком, которого можно перебивать. Те, кто хорошо его знал, были прекрасно осведомлены о том, что если уж профессору попадались слушатели, то он полностью ими завладевал.
Так что Эмброузу пришлось безропотно подчиниться влиянию столь авторитетной личности, и он принялся внимательно слушать. Доктор Блейк продолжил:
— Как вы считаете, легко ли мне удалось бы замаскировать свою внешность?
Эмброуз не сдержал улыбки: эти густейшие брови, этот широкий лоб, огромный нос и твердый, прямой рот.
— Не думаю, — признался он.
— И очень ошибаетесь, молодой человек, — торжествуя, сказал профессор. — Потому что я это уже проверял.
Тень улыбки, скользнувшая по лицу доктора Блейка, вдохновила Эмброуза на вопрос:
— В погоне за преступниками?
— Нет. Я ни в коем случае не посягаю на вашу работу. Это произошло, можно сказать, случайно. Я вам расскажу.
Прошлым летом я отдыхал в Кромере. У меня тогда сильно болели глаза, так что я купил пару солнечных очков в роговой оправе. Во время отпуска я не всегда придерживаюсь монашеского стиля в одежде в строгом смысле — в общем, порой снимаю с себя воротник, который некоторые грубо и пошло называют «собачьим ошейником», и вместо него ношу обычный мягкий воротничок с темным галстуком. Также, если в своей университетской резиденции я всегда в старомодной круглой шляпе священника, то в Кромере я заменяю ее на обычную панаму. А теперь, молодой человек, — профессор потихоньку переходил на свой привычный стиль чтения лекций, — следите за моей мыслью: очки, воротничок с галстуком и соломенная шляпа. Вот и все, что во мне изменилось. Но уже в первое же утро смена имиджа принесла результаты. Я прошел в таком виде мимо моих соседей в отеле (с ними мы познакомились при въезде), и они меня не узнали, хотя мы внимательно смотрели друг на друга. И тут мне в голову пришла мысль провести любопытный эксперимент, и вскоре даже представилась замечательная возможность. Через некоторое время я встретился лицом к лицу с человеком, которого действительно очень хорошо знал. Он посмотрел на меня, а я сделал вид, что его не знаю, и он прошел мимо. На следующий день я сидел с ним на одной скамейке где-то с полчаса, но он меня даже не заметил. На третий день я снова его встретил и прямо перед ним снял шляпу и очки, и только тогда он меня узнал — человек, как я уже сказал, мне хорошо знакомый. Теперь понимаете, что облик человека окружающие в какой-то степени связывают с его одеждой. Такая вот психологическая особенность. Люди, знающие меня, субъективно представляют мой образ без очков, в церковном воротничке и круглой черной шляпе. Любое изменение в этом подсознательном представлении… ну, наверное, я должен остановиться, — хотя вы сами меня раззадорили. Итак, мистер Эмброуз, вы пришли сюда конечно не для того чтобы слушать мои лекции по психологии перевоплощения. Зачем же вы здесь?