— Да, вы мне об этом рассказывали.
— Значит должна была еще говорить, что за несколько дней до смерти он очень увлекся очередным делом и как внезапно сказал: «Наконец-то я понял». Вы меня еще спросили, было ли это очередное расследование из книги, на что я ответила «нет».
Заинтересованный сержант-детектив подался вперед.
— Я прекрасно это помню, — сказал он.
Мисс Хаттон продолжила:
— У моего брата была привычка записывать все свои мысли по поводу расследования в записную книжку, правда все пометки были весьма кратки. Я часто бывала с ним после ужина, когда он сидел за этой книжкой, но думаю он знал, что я не очень-то интересовалась его хобби, поэтому никогда мне ее не показывал. После смерти я конечно полистала ее, мистер Эмброуз. Большую часть я даже не пыталась понять и осмыслить, но в ней точно не было ничего особенного, а вот последние две страницы, — внезапно она запнулась, — там упоминается кто-то по имени Косвэй, мистер Эмброуз, и мне очень интересно, кто же это может быть.
Эмброуз почти вспрыгнул от удивления.
— «Косвэй»! — вскричал он. — Я могу вам сказать, кто такой Косвэй, и думаю мне кое-то известно о последнем деле, над которым работал мистер Хаттон. Косвэй — имя известного художника, занимавшегося изготовлением миниатюр, одну из которых совсем недавно украли из коллекции доктора Блейка. И доктор Блейк рассказал мне, что ваш брат взялся за расследование этой пропажи, и объявил, что преуспел в этом деле. Почему вы спрашиваете?
— Потому что это имя мелькает в странных заметках моего брата. Понимаете, он никогда даже не упоминал об этом.
— Я могу взглянуть?
— Конечно. За этим я вас сюда и позвала. Наш с вами разговор помог мне понять, как важно расследованию узнать как можно больше о жизни моего бедного брата — даже о хобби.
Она выдвинула ящик письменного стола и вытащила несколько пачек бумаги и пару блокнотов.
— Можете забрать их с собой, если хотите, и изучить в своем участке, но не думаю, что вы найдете там что-нибудь полезное. В большинстве своем здесь записи на тему архитектуры, пара связок с расписками по счетам и личные переписки. Я их уже внимательно все просмотрела. Но есть тут одна особенная книжка — называется «Проблемы раскрытия преступлений» — минуточку… Вот она!
С этими словами мисс Хаттон вытащила записную книжку в кожаном переплете и передала ее Эмброузу.
Сержант-детектив открыл книжку и быстро ее пролистал. Хаттон бесспорно был очень аккуратным, каждая страничка была посвящена определенной «проблеме» и соответствующе озаглавлена. В некоторых заголовках узнавались загадки известных детективных романов. Символ «Х» видимо использовался для обозначения неизвестных.
Грубые наброски, размышления и так далее, за каждыми из которых следовал вывод, записанный в виде алгебраической задачи:
«Х = дворецкий», «Х = незнакомец в поезде» и т. д.
Однако на последней странице никакого вывода не было, а вот символ «Х» использовался довольно часто. Записи были упорядочены в виде списка:
КОСВЭЙ.
ПОКУПАТЬ. ФТОНБРСТ. МВОЕСГТХ.
ХЕМЛТАЦБ. ВСТРОЮЗИ. ГТЯБСБХГ.
ЛОН Ж КРТС СБРФ ЖЯЫИ
4 августа:
У Х в дневнике ХЕМЛТАЦБ.
Х в комнатах Блейка. Пропажа Косвэй.
Коро ректора Мальверна. Тоже дело рук Х.
Невозможно!
И все же: (I) Х знает Б-ов.
(II) Х и фондовая биржа.
Вопрос: если так, где хранить до сбыта? Какие-то намеки от Х?
10 августа:
Х обнаруживает возможное место.
Виски Табби? Спросить у него.
26 августа:
Табби все рассказал. Проверить.
Эмброуз изучал эти странные записи с нахмуренными бровями.
— Если бы он только написал, кем был этот Х! — пробубнил он.