— Ох! — вырвалось у Стенхоупа. — Какая кошмарная нелепость! Это непозволительно — никуда не годится!
Все единодушно согласились с ним, и секретарю поручили вернуть проект казначею, сопроводив его ярко выраженным осуждением и советом не выдавать разрешения на установку витража. После комитет перешел к обсуждению других дел.
Без десяти час они пришли к согласию по вопросу новой запрестольной перегородки в церкви Кэтфилда. Секретарь вновь взглянул на длинный список дел.
— Следующий вопрос достаточно сложен, — сказал он. — Он касается Вестингхерстской церкви — они хотят перенести орган в старинную часовню возле алтаря. То есть перенести его в западную часть церкви и восстановить часовню. Я думаю, что лучше обсудить это дело после обеда.
Сказано — сделано. Члены комитета начали облачаться в пальто и шляпы и расходиться группками по ресторанчикам. Почти все ушли, но Хаттон все еще сидел за столом. Стэнхоуп закурил трубку. Он обратился к товарищу:
— Я собираюсь пообедать в «Колокольчике». Хаттон, пойдешь со мной?
— Нет, — ответил тот. — Я принес обед с собой и съем его здесь. Мне нужно, эм-м, написать пару писем.
— Хорошо, — сказал Стэнхоуп, возвращаясь к столу. — О! Я ее даже не заметил!
Он взял в руки книгу.
— Что это?
— А, сообщение от «Общества защиты памятников старины». Думаю, Хенлоу оставил его для нас посмотреть. Интересно, что в нем говорится о старом рынке в Фраттенбери? — он глазами прошелся по содержанию. — Мм, пятьдесят вторая страница не разрезана.
Хаттон передал ему нож для бумаги, вернее нож, использовавшийся Хенлоу для этой цели. На самом деле это был небольшой кинжал с массивной бронзовой рукояткой и лезвием порядка шести дюймов в длину. Стэнхоуп разрезал им листы книги.
— М-да, здесь не так-то много, я погляжу. Клянусь, Хаттон, этот малыш выглядит довольно опасным, — он положил нож на стол. — Ну что ж, пойду я тогда. Увидимся в половине третьего.
Хаттон кивнул. Он вынул из кармана какую-то бумажку и начал внимательно ее рассматривать. Стэнхоуп вышел из кабинета и по привычке взглянул на часы: без трех минут час!
Глава II
Первыми с обеда вернулись Джулиан Стэнхоуп и низенький бородатый священник-художник в сером костюме с белым галстуком — преподобный Джеймс Кершоу. Джордж Уилкинс, также отлучавшийся на свой законный обед, только что вернулся в офис и выглянул в окно. Там он увидел двух мужчин, явно направлявшихся в соседний колледж; как только они вошли туда, внимание нашего героя переключилось на каких-то вновь прибывших незнакомцев.
Тем временем, обсуждая утренние дела, Стэнхоуп и Кершоу частично обошли главный двор и прошли через арку во внутренний дворик, где резко свернули к лестнице. Здесь они ненадолго остановились — Стэнхоуп хотел закурить трубку. Двое рабочих все еще были у лестницы, один из них в раскопанной яме.
— Минуточку, — сказал он остановившимся мужчинам. — Прошу прощения, сэр, я поставлю доски, чтобы вы смогли пройти, — продолжил рабочий, обращаясь к Кершоу. — Господа, сегодня перед уходом отсюда никто из вас ничего не обронил?
— А почему вы спрашиваете?
— Когда мы вернулись с обеда, я нашел эту штуку в яме. Но когда мы уходили, там ничего не было, я точно это помню.
С этими словами он вынул находку из кармана.
— Господи! — воскликнул Стэнхоуп. — Да это же «канцелярский» нож Хенлоу! Я сегодня разрезал им книгу. Вы говорите, что нашли его здесь?
— Да, сэр, — ответил рабочий. — Он лежал на дне ямы присыпанный рыхлой землей. Я б его и не нашел, если бы не копнул чуть глубже, ведь мы уже начали ее заполнять.
— Очень странно, — заметил Кершоу, забирая у рабочего нож и рассматривая его. — Интересно, как он туда попал. Стэнхоуп, ты сказал, что уже пользовался им?
— Да. Но я, конечно, не уносил его с собой, — с нервным смешком сказал Стэнхоуп. — Я оставил его на столе.
— Там был еще кто-нибудь?
— Да. Хаттон. Он принес обед с собой и остался писать письма.
— Ну, вероятно, он все еще там. Пойдем и расспросим его обо всем.
Мужчины поднялись по лестнице к кабинету Хенлоу. Стэнхоуп открыл дверь, и они с Кершоу вошли.
— Здравствуй, Хаттон, — начал Стэнхоуп мы хотим знать…
Он резко смолк, заметив в одном из кресел у камина полулежащего и укрывшегося газетой товарища.
— Уснул! — засмеялся Кершоу. — Ну, ленивец, подъем!
Он шагнул вперед и потряс Френсиса Хаттона за плечо, но тот никак не отреагировал. Стэнхоуп, выкрикнув пару крепких слов, склонился над его лицом.