— Что происходит?
В комнату вошли каноник Рашмер и сэр Джон Литтлпорт. Стэнхоуп обернулся к ним одним из своих быстрых дерзких движений.
— Кажется, Хаттон упал в обморок. Мы думали что он спит, но…
— Без сознания! — перебил его сэр Джон. — Какого черта… Дайте я взгляну на него: он белый как простыня.
В голосе сэра Джона промелькнуло что-то зловещее, что заставило всех переглянуться друг с другом.
— Расстегните ему воротник, — предложил Стэнхоуп. Сэр Джон согласно кивнул и, отбросив газету в сторону, расстегнул жилет Хаттона.
— Господи Боже мой! — воскликнул он. — Что это такое?
На белой рубашке «спящего» выступило темно-красное пятно. Сэр Джон разорвал окровавленные рубашку и майку и приложил руку к груди бездыханного товарища. Подняв руку, он с ужасом обнаружил, что и она вся была в крови.
— Он мертв! — объявил сэр Джон. — Кершоу! Что ты делаешь с этим ножом?
Кершоу все еще вертел в руках найденный рабочим нож. На несколько секунд в воздухе повисла напряженная тишина — вопрос сэра Джона пробудил страшную мысл, но лишь на несколько секунд.
— Стэнхоуп вам расскажет, — спокойно ответил Кершоу. Он прекрасно понял намек этого вопроса.
Стэнхоуп коротко объяснил.
— Конечно вы никогда бы не подумали… — начал он.
— Нет, нет, конечно, нет, — оборвал его сэр Джон. — Но спросить человека с ножом в руках было естественно — ведь сами видите… Хаттона зарезали. Нам нужно бежать по горячим следам.
— Я сбегаю вниз и поговорю с привратником, — сказал каноник Рашмер.
— Да, будьте добры, — распорядился сэр Джон, инстинктивно взявший на себя роль командира. Внимание сюда: в его каморке есть телефон, позвоните в полицию и срочно вызовите врача. И еще, каноник, скажите привратнику запереть вход и ни под каким предлогом не выпускать никого из колледжа до прибытия полиции.
— Есть! — воскликнул Стэнхоуп. — Очень мудрое решение! Какой кошмар, какой ужас! — судорожно протараторил он.
С обеда начали возвращаться остальные члены комитета, и все как один буквально немели от свалившейся на их головы трагедии. О дальнейшей работе не могло быть и речи. Все в ужасе прижались друг к другу и ждали. Вернулся каноник Рашмер.
— Полиция уже едет сюда, — объявил он. — Сэр Джон, привратник запер вход, как вы и сказали. С этого момента никто не покинет колледж.
— А доктор? — спросил Кершоу.
— Полиция привезет его с собой. Ах, кажется, кто-то идет.
Снаружи раздался звук шагов: кто-то поднимался по лестнице. Через мгновение открылась дверь, и в проходе показался человек в форме суперинтенданта полиции. Пару секунд он стоял молча и не шевелясь. За ним виднелись еще двое человек в штатском.
Офицер Плестоу был типичным современным полицейским высшего звания: никаких округлостей — прям и строен как стрела. Черты лица его были не грубы, а, наоборот, неожиданно приятны: с первого взгляда он создавал впечатление интеллигентного человека. Можно даже сказать, что суперинтендант был весьма красив: небольшие аккуратные усы, широкий лоб с тонкими бровями над парой добрых серых глаз. Голос его был мягок и учтив, но манера говорить с первого слова обнаруживала в этом человеке бдительного полицейского.
— Кто из вас, джентльмены, обнаружил тело? — спросил он.
Стэнхоуп и Кершоу вышли вперед.
— Скажите мне, пожалуйста: с тех пор здесь что-нибудь передвигали?
— Нет, думаю, что нет, — ответил Кершоу. — Разве кроме того, — добавил он, указывая на лежащее в кресле тело, — что мы расстегнули жилет и рубашку, чтобы посмотреть…
— Конечно, — прервал его офицер, ступая в кабинет. — Я прекрасно понимаю. А помимо этого?
— Мы ничего не двигали.
— Когда вы нашли его, он был уже мертв?
— Насколько мы можем судить, да.
— Прошу, припомните, в котором часу это было?
— Насколько я помню, это было за пару минут до половины… половины третьего.
Офицер кивнул.
— Доктор, — обратился он к одному из своих спутников, — будьте добры, проведите обследование. Я подожду, пока вы закончите. Джентльмены, я хочу, чтобы вы все также ненадолго задержались, — добавил он.
Высокий худой врач пересек комнату и склонился над телом Хаттона. Остальные стояли молча. Проницательные глаза суперинтенданта внимательно осмотрели комнату и на пару мгновений задержались на ноже для бумаг, оставленном Кершоу на столе.
Врач обернулся и выпрямился с мрачным и серьезным выражением лица. Он покачал головой.