— Скажите привратнику, чтобы поднялся сюда, — попросил Плестоу уходящих санитаров и фотографа.
Вновь оставшись один, полицейский продолжил обследование и зашел во внутреннюю комнату. Пред ним предстала типичная спальня холостяка: никаких шкафов, только у одной из стен стоял большой гардероб красного дерева. Суперинтендант открыл его и бегло осмотрел содержимое: одежда на вешалках, шляпы на верхней полке, несколько пар туфель да тапочки на полу.
Теперь офицер убедился, что никто здесь спрятаться не мог, а если б даже кто-то это и удумал, то во время возвращения Стэнхоупа и Кершоу выбраться ему бы точно не удалось. Единственное окно выходило во двор, но оно было слишком высоко, чтобы пытаться из него выпрыгнуть. На стенах не было ни водосточных труб, ни плюща — ничего такого, что помогло бы спуститься. Да и если бы даже чисто теоретически кто-то и умудрился это сделать, он все равно был бы замечен рабочими у лестницы. Выглянув из окна, суперинтендант мог видеть, как Эмброуз с ними беседовал.
Полицейский вернулся в главную комнату как раз когда вошел привратник.
Глава III
— Итак, — начал суперинтендант, — я хочу узнать, сможете ли вы пролить хоть какой-нибудь свет на сложившиеся обстоятельства. Присаживайтесь, старина, — сигаретку?
Плестоу намеренно предложил свой портсигар — он считал, что на допросе люди должны себя чувствовать как можно более непринужденно. Он объяснял своим друзьям, что иногда это усыпляет бдительность рассказчиков, а в таком случае у них можно больше узнать.
— Полагаю, вы знаете этих джентльменов из комитета? — начал он.
— Да, сэр. С тех самых пор, как они начали здесь встречаться, то есть уже добрую пару лет. Я точно знаю каждого в лицо и поименно.
— Хорошо. Мне представляется, что вы, как и мы — сыщики — должно быть неплохо натренированы обращать внимание на людей, — в вашем случае проходящих через университетские ворота, — не так ли?
— Естественно, ведь это моя работа. Конечно, сэр, время от времени приходят люди, которых я не знаю — гости там всякие, посетители. Но всех, кто имеет отношение к колледжу я знаю, а значит могу узнать и…
— Постороннего? — внезапно спросил суперинтендант.
— Постороннего? Ну, увидев человека я могу понять, что он не из колледжа, если вы это имеете в виду.
— Да. Я имею в виду именно это. Утром вы видели всех этих джентльменов?
— То бишь перед одиннадцатью часами? Да, сэр. Девять человек, из них с тремя или четырьмя я говорил.
— И вы видели как они выходили… Около часу пополудни?
— Мимоходом да. Я был в своей сторожке. Но не могу сказать, что обращал на них особое внимание.
— Понимаю. Получается, вы не знали, что мистер Хаттон оставался здесь?
— Нет, сэр, не знал.
— Хорошо. Заходил ли кто-нибудь посторонний между одиннадцатью часами и временем, когда члены комитета отлучились на обед?
— Да. Компания из четырех американцев.
— Откуда вы знаете, что они были американцами?
Привратник улыбнулся.
— Американцы здесь часто бывают, их сложно с кем-то спутать, — ответил он. — Во-первых, акцент, во-вторых, они были здесь всего шесть-семь минут — в суматохе, как у них и заведено.
— Угу. Кто-нибудь еще?
— Никого, насколько мне известно.
— Хорошо, а сейчас самое важное. Джентльмены из комитета ушли незадолго до часу дня и вернулись около половины третьего. В этот промежуток времени мистер Хаттон был убит. Понимаете?
— Конечно, сэр.
Суперинтендант подался вперед и вытащил изо рта сигарету.
— Так вот вопрос в том, входили или выходили из колледжа какие-нибудь посторонние за это время?
— Ну… сэр, боюсь, что не смогу сказать наверняка. Понимаете, сейчас не время учебы, и как следствие, я позволяю себе работать несколько небрежно. Дайте-ка подумать… Около часа я пообедал в своей сторожке, а затем выкурил трубку. В половину второго я вышел отправить посылку — меня не было минут пять. Затем… да, я уверен что посторонние не входили и не выходили.
— Хм! Это значит, что с часу до часу тридцати пяти кто-то мог войти на территорию колледжа? В вашей сторожке есть окно?
— Да, сэр. Но поскольку сейчас каникулы, я особенно не наблюдал за происходящим.
— Вот несчастье, — заметил Плестоу. — Дайте мне минутку пораскинуть мозгами.
Суперинтендант откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, пытаясь припомнить, что говорил врач. Доктор прибыл в два сорок (он открыл глаза и посмотрел в свои записи, чтобы для себя это подтвердить). В два сорок. И доктор сказал, что Хаттон был мертв не более часа. Даже если убийца вошел в то время, когда привратник отдыхал от своей работы, то мог ли он выйти так, чтобы его не заметили?