Острота прозвучала неуместно.
Седой инспектор укоризненно посмотрел на него, а потом с запинкой произнес:
— Ей не стыдно… теперь уж нет… но мне — да.
Брам ван Вилинген, желая позлить де Кока, развязно продолжал:
— Ах да, я забыл, ты же у нас пуританин!
Де Кок промолчал, едва сдержав ярость. Спустя минуту он сказал:
— Мне… э, мне необходима пара четких фотографий ее лица, которые можно будет разослать на опознание. Мы ведь еще не знаем, кто эта девушка.
Брам ван Вилинген кивнул, достал фотоаппарат из алюминиевого чемоданчика и насадил вспышку.
— Когда тебе нужны фотографии?
— Если можно… сегодня.
Вспышка осветила лицо убитой. Фотограф работал быстро и аккуратно. Де Кок недолюбливал его, но очень ценил за профессионализм.
— Ну как, успеешь сделать фотографии сегодня? — спросил он.
Брам ван Вилинген опустил фотоаппарат.
— Постараюсь. Если успею, я сам доставлю их вам в контору.
Голос фотографа звучал примирительно. Лицо де Кока приняло обычное добродушное выражение. Ярость уже улеглась. Подошел доктор Конингс в сопровождении двух санитаров с неизменными носилками. Де Кок шагнул навстречу доктору и сердечно пожал ему руку, он испытывал симпатию к этому эксцентричному лекарю, носившему старомодные гетры, выглядывавшие из-под элегантных брюк в полоску, простой вязаный жакет и вечно мятую зеленоватую шляпу гарибальдийца.
— Как идут дела? — громко спросил доктор.
— На этот раз работаем в купе первого класса, — ответил Брам ван Вилинген.
Доктор Конингс повернулся к де Коку.
— Вы прогрессируете. В прошлом я обычно встречал вас с трупами в совершенно некомфортабельных местах.
Де Кок пожал плечами.
— Я просто-напросто нахожусь там, где совершено преступление, только и всего.
Доктор Конингс снял шляпу, вытащил из карманов полосатых брюк свои трубки и опустился на колени перед убитой. Он тщательно исследовал, пятна на шее. Затем большим и указательным пальцами закрыл глаза девушки. Когда он поднялся, колени его громко хрустнули.
Доктор осторожно снял очки, вынул из нагрудного кармашка носовой платок и протер их.
— Она мертва, — констатировал он.
Де Кок молча кивнул и лицо его посерьезнело.
— Я уже это понял, — сказал он. Доктор Конингс снова повернулся к трупу.
— Убийство произошло недавно, не более часа назад. Тело еще не остыло… Температура почти нормальная, я бы сказал. Не успела остыть, хоть и раздета. — Доктор снова надел очки и аккуратно сложил носовой платок. — Вы видели пятна у нее на шее?
— Да.
— Сильная хватка. Завтра во время вскрытия старый Рюстлоос установит, сколько хрящиков сломано. Ручаюсь, что много. На вашем месте, инспектор, я бы заинтересовался парнями с крепкими руками!
Доктор надел шляпу, помахал им на прощание и пошел по коридору. Де Кок проводил его задумчивым взглядом, затем повернулся к фотографу.
— Сделай еще один снимок, с закрытыми глазами. Это естественней, может быть так легче опознать убитую…
Брам ван Вилинген снова приготовил свой фотоаппарат и склонился над трупом.
Де Кок обратился к Вестернингу:
— Когда фотограф закончит свое дело, санитары могут отвезти тело в прозекторскую. А мы тем временем опечатаем купе. Потом позволь мне побеседовать в твоей конторе с кондуктором этого поезда.
Однако главный инспектор покачал головой.
— Не удастся.
Де Кок вскинул брови.
— Как это?
— С кондуктором этого поезда нельзя побеседовать… во всяком случае сейчас. Он сошел в Утрехте.
Седой инспектор с удивлением посмотрел на Вестернинга.
— Почему?
— Пожаловался на острую боль в желудке.
3
Фледдер не спеша опустил свои беспокойные пальцы на клавиатуру пишущей машинки и поднял на вошедшего инспектора глаза.
— Откуда вы?
— Из Дворца правосудия.
— Что вам там понадобилось?
Де Кок безнадежно махнул рукой.
— К сожалению, я не смог тебя предупредить. Ты как раз отправился за бутербродами для ланча, когда позвонил господин Медхозен и попросил немедленно приехать к нему. Прочитав наш протокол об убийстве на Центральном вокзале, он обнаружил в нем нечто общее со старым делом об убийстве в Энкхойзене. В самом деле, там тоже была убита девушка и точно так же она была найдена совершенно обнаженной в купе первого класса.
— Задушена?
Де Кок кивнул.
— Кем-то с очень крепкой хваткой.
Фледдер отодвинул от себя пишущую машинку.
— Я должен попросить доктора Рюстлооса во время вскрытия обратить особое внимание на хрящики… если только удастся ему это растолковать — старик стал очень плохо слышать.