— Чем могу быть вам полезен?
— Мы хотели бы поговорить с вами относительно алиби.
Рихард Бернард кивнул и, отступив назад, широко распахнул дверь.
— Входите.
Закрыв дверь, он провел их в просторную комнату, где стояли пять глубоких кожаных кресел перед великолепным камином с колпаком из сверкающей меди.
Рихард Бернард указал на кресла.
— Прошу вас, присаживайтесь.
Де Кок сел в кресло, по своему обыкновению положив шляпу рядом с собой на паркет, и поднял глаза на человека, сидящего напротив. Ему можно было дать лет сорок пять — пятьдесят. Темные, зачесанные назад волосы, открывавшие высокий лоб, серебрились на висках. Рихард Бернард ответил ему открытым прямодушным взглядом.
— Вы что-то сказали про алиби… — начал он.
Де Кок чуть-чуть наклонился вперед.
— У нас есть основания предположить, что господин Жан де Турне имеет некоторое отношение к попытке убийства молодой женщины в Утрехте. Нас интересует вечер того дня, в который его дочь Сюзетта была найдена убитой в купе поезда. Когда я высказал ему свои соображения, он указал на вас как на человека, который может подтвердить, что в тот вечер он не покидал своей квартиры на Бетховенстраат.
Рихард Бернард кивнул.
— Правильно. В тот вечер я действительно был у него и ушел домой очень поздно.
— А с какой целью?
— Что вы имеете в виду?
— С какой целью вы явились к нему?
Рихард Бернард ответил не сразу. Лицо его помрачнело, он низко опустил голову.
— Вы же знаете, — тихо сказал он, — что случилось с нашей дочерью Стеллой?
Де Кок, закусив губу, медленно кивнул.
— Да, я знаю, — сказал он, — она тоже была найдена убитой в купе. Господин Медхозен, наш новый советник юстиции, дал мне возможность ознакомиться с досье по этому делу.
Рихард Бернард печально посмотрел на него.
— Я всей душой надеюсь, что вы найдете убийцу, господин де Кок.
Инспектор поспешил вернуться к цели своего визита:
— Я еще не получил ответа на мой вопрос: с какой целью вы явились в тот вечер в дом Жана де Турне?
Рихард Бернард сложил руки на груди.
— Он позвонил мне. Рассказал, что был у вас и узнал о том, что случилось с его дочерью. Я… я был в шоке. И сразу же поехал к нему.
— Вы давно знаете господина де Турне?
— Да, очень.
— Как вы познакомились?
— Мы учились в одной гимназии… в протестантской гимназии в Амстердаме. Мы были одноклассниками.
— Господин де Турне знал, каким образом была убита ваша дочь?
Рихард Бернард кивнул.
— Конечно. Поэтому он мне и позвонил. Он сразу уловил сходство между этими двумя убийствами: Стеллы и Сюзетты.
Де Кок пристально посмотрел на него.
— И вы тоже видите это сходство?
— Конечно. Оба убийства совершены одним способом.
Де Кок не сводил с него глаз.
— И очевидно, по одной и той же причине?
Рихард Бернард замялся.
— Этого… я не знаю, — неуверенно произнес он. — Но мне эта мысль кажется абсурдной. И господину де Турне — тоже. Он считает, что убийства Стеллы и Сюзетты совершены одинаковым способом, но причины тут разные.
Де Кок нахмурил брови.
— Как же объясняет господин де Турне убийство своей дочери Сюзетты?
Рихард Бернард вздохнул.
— Он считает, что это месть одной молодой женщины из-за несостоявшегося романа.
Де Кок склонил голову к плечу.
— Луиза де Колиньи?
Рихард Бернард кивнул.
— Да, это имя назвал мне Жан. — Он широко развел руками. — Но это не имеет никакого отношения к моей дочери. Если у Луизы де Колиньи, возможно, имелась личная причина устранить Сюзетту де Турне, то Стелла тут ни при чем. Если я не ошибаюсь, моя дочь даже не была знакома с Луизой де Колиньи.
Де Кок изобразил крайнее удивление.
— Но насколько мне известно, Стелла и Сюзетта были близкими подругами?
Рихард Бернард пожал плечами.
— О нет, — с пренебрежительной усмешкой сказал он. — Они были знакомы, иногда встречались, но настоящими подругами не были никогда. Кроме того, романтическая история Сюзетты началась уже после смерти моей дочери. Уверяю вас, Стелла не имела к этому ни малейшего отношения. — Он грустно покачал головой. — Вы не должны принимать всерьез обвинение Жана де Турне против Луизы де Колиньи. Я помню, в каком состоянии был я сам после смерти Стеллы… когда человек раздавлен горем, ему что угодно придет в голову от отчаяния…
Де Кок понимающе закивал.
— Ну а сейчас… когда прошло два года… что вы думаете по поводу убийства вашей дочери?
Рихард Бернард печально покачал головой.
— Моя жена и я, так же как и следователи из Энкхойзена, долго ломали голову, — сказал он подавленно, — но я так и не понял, кому понадобилась жизнь моей дочери. Это непостижимо.
Инспектор молча скользил взглядом поверх головы хозяина дома, разглядывая картины на стенах и гугенотский крест на двери. Что-то смущало его во всей этой обстановке. Он снова пристально посмотрел на узкое лицо с выступающими скулами и у него возникло смутное ощущение, что человек, сидящий перед ним, не совсем тот, за кого себя выдает, что здесь кроется какая-то тайна, которую он ни за что не желает раскрывать.
Действительно ли он не знает причины убийства своей дочери, или знает, но не хочет об этом говорить?.. Может, следует начать решительную атаку? Впрочем, у меня нет на это права, решил инспектор и, закрыв глаза, откинулся в кресле. Тишина становилась тягостной, всем троим вдруг стало тяжело дышать в этой комнате.
Фледдер первым нарушил молчание.
— Я читал досье по делу об убийстве вашей дочери, — сказал он осторожно. — И так и не понял, для чего ваша дочь Стелла в тот день отправилась в Энкхойзен.
Рихард Бернард слабо улыбнулся.
— У нее был там дружок… этакий высокий бледный парень.
Фледдер от удивления раскрыл рот.
— Уж не Пит ли де Бур? — с запинкой произнес он.
— Да. А вы его знаете?
12
Молча, с напряженными лицами, ехали следователи по берегу Амстела. После того, как они удалились от виллы Бернарда на несколько километров, Фледдер стукнул кулаком по баранке.
— Какая ошибка! — выпалил он. — И вы, и Рихард Бернард допустили крупную ошибку. Если человек производит впечатление бледного вялого верзилы, это вовсе не означает, что он не способен на преступление… Рихард Бернард заранее исключил Пита де Бура из числа возможных подозреваемых и не сообщил о нем следователям, которые вели дело об убийстве его дочери. Вот почему его имя не упоминается в деле об убийстве Стеллы. — Фледдер задыхался от волнения. — А ведь именно он, Пит де Бур, дал кондуктору отравленный кофе. После чего он вполне мог задушить в купе Сюзетту де Турне и незаметно спрятать ее одежду… Как теперь выясняется, он знал и Стеллу Бернард… первую жертву…
Де Кок искоса посмотрел на него.
— А как же, — спросил он осторожно, — встраивается в твою теорию элегантная дама с серебристыми волосами, в изящном темно-коричневом костюме из плотного твида и бежевой блузке, та, что ехала в то утро вместе с Сюзеттой де Турне в купе первого класса?
— Вспомните, откуда вам стало известно о существовании этой дамы? — быстро спросил Фледдер.
Де Кок вытянул ноги.
— Нам рассказал о ней Пит де Бур.
— Вот именно! — усмехнулся Фледдер. — А что если это чистая выдумка этого вялого длинного Пита де Бура, который словно сказочный волшебник взял да и вынул из шляпы пожилую седовласую даму в твидовом костюме?
Де Кок кивнул.
— Тогда это значит, что он обвел нас вокруг пальца, — сказал он спокойно.
Фледдер со свистом втянул в себя воздух.
— Вот и я так думаю, — сказал он. — Никакой пожилой дамы, которой он предложил кофе, и в помине не было, кстати, вот и объяснение тому факту, что в мусорном ящике мы не обнаружили пластикового стаканчика. — Молодой следователь поднял вверх указательный палец. — Я ведь хотел арестовать Пита де Бура по обвинению в убийстве Сюзетты де Турне еще до того, как узнал, что он был знаком со Стеллой Бернард…
Де Кок пожал плечами.