— Нет, — ответили в отеле второго класса, — особа по фамилии Далау у нас не значится.
В двух других — то же самое. Но в четвертом, «Майер-отеле», кто-то переспросил испуганно:
— Что вы сказали? Кого вам надо?
— Валерию фон Далау… Не проживает ли она в вашем отеле?
— Одну минуточку, — торопливо произнес мужчина. — Соединяю вас с комиссаром Мюллером.
Наступила томительная пауза, затем Пьер услышал низкий бас:
— Алло? Говорит Ганс Мюллер. Вас интересует, нет ли в отеле Валерии фон Далау?
— Да. Мое имя Пьер Валенс. С ней что-нибудь случилось?
— Случилось… если так можно выразиться, — сухо ответил комиссар Мюллер.
— Что произошло? Почему к телефону позвали вас, а не кого-нибудь из персонала?
— Вы близкий друг Валерии фон Далау?
— Да. У меня была назначена с ней встреча в трактире «Алте Пост» на южном берегу озера, и я напрасно прождал ее там весь вечер. Валерия позвонила мне около половины восьмого в Гармиш и мы договорились встретиться.
— Вы сейчас находитесь в трактире «Алте Пост»?
— Да.
— Подъезжайте сюда. Мне необходимо с вами поговорить.
— Скажите, что случилось?
— Это не телефонный разговор, — отрезал комиссар и повесил трубку.
Пьер, поспешно расплатившись, спросил на ходу:
— Где находится «Майер-отель»?
— В той стороне, — показал трактирщик вдоль берега, — в десяти минутах езды. У вас очень встревоженный вид… Надеюсь, ничего серьезного не произошло?
Последних слов трактирщика Пьер уже не слышал, он быстро вышел на улицу, завел машину и помчался сквозь пургу вдоль берега озера. Миновал небольшой отель, затем второй — в окружении деревьев, и за ним внизу, у самой воды, увидел большое здание с балконами и массивными колоннами вдоль фасада. Над входом красовалась освещенная вывеска: «Майер-отель». Перед отелем стояли четыре полицейские машины и скорая помощь.
— Вы Пьер Валенс? — спросил полицейский, дежуривший у входа.
— Да.
— Комиссар Мюллер ждет вас в малой гостиной рядом с холлом.
Пьер вошел. У стойки бара он увидел группу людей, бывших, очевидно, здешними постояльцами. Все были бледны и взволнованны.
— Комиссар там, — полицейский указал на дверь.
Комиссар Мюллер, высокий здоровяк с сердитыми глазами, неторопливо подошел к Пьеру, бесцеремонно осмотрел его, нахмурив густые брови, и спросил:
— Вы репортер?
— Да, — ответил Пьер.
— Это ваши репортажи о борьбе короля Хусейна с палестинцами печатаются сейчас в газетах?
— Мои.
— Хм, — произнес Мюллер. Пьер расценил это как высшую форму похвалы, на которую способен комиссар.
— Что с Валерией? Убита? — спросил Пьер.
— Да, — ответил Мюллер, смерив Пьера подозрительным взглядом. — И тот, кто убил ее, выполнил свою работу очень четко. Он стрелял в нее. Выпустил три пули и две из них — в упор. Когда вы видели Валерию фон Далау последний раз?
— Год назад.
— Так давно?
— Да.
— А каким образом вы снова встретились?
Пьер рассказал о телефонном звонке Валерии, о том, как он познакомился с ней в Берлине.
— Выходит, вы целый год о ней ничего не слышали?
— Да, — ответил Пьер, — хотя долго пытался разыскать ее.
— Это совпадает с моими данными, — сказал комиссар. — Одни — знают Валерию, другие — ее родственников, третьи — замок в Ландсберге и так далее. Но все эти сведения касаются прошлого. Никто ничего не знает о последнем годе ее жизни.
— В нее стреляли… — произнес Пьер недоуменно. — Как можно было застрелить человека в отеле, не боясь, что тебя тут же схватят? У преступника что же, был бесшумный пистолет?
— Вероятно, да. По крайней мере, выстрелов никто не слышал.
Затем комиссар спросил:
— Не сложилось ли у вас, когда вы были в Берлине, такого впечатления, что она боится кого-то или чего-то?
— Было. У меня даже возникло подозрение, что ей от кого-то приходится скрываться.
— Ну что ж, ее паспорт подтверждает вашу версию. — Комиссар протянул ему паспорт Валерии, в котором пестрело множество штемпелей.
— Смотрите: Франция, Швейцария, Австрия, Швеция, Дания, Англия, Италия и снова Австрия. А вот печать Берлина, она поставлена ровно год назад.
— Как раз тогда мы и познакомились, — сказал Пьер, печально глядя на паспорт.
— Судя по этим отметкам, она нигде не задерживалась надолго, а в некоторых местах находилась лишь по нескольку дней.
— Известно что-нибудь об убийце?
— Нет.
— Когда это случилось?
— Точно еще не знаем. Горничная обнаружила ее в девять часов. Видимо, убийство произошло между половиной восьмого и девятью часами. Доктор полагает, что вскоре после половины восьмого.
— Вероятно, именно так, — кивнул Пьер. — Валерия позвонила мне в полвосьмого и, как я понял, уже собралась в дорогу. Очевидно, она собиралась выехать ко мне навстречу сразу после звонка.
— Мы предполагаем, что убийца проник в ее комнату через соседний номер, который еще не занят. Вообще в отеле сейчас живет не более пятидесяти постояльцев. Он заполнится дня через два, когда наступят рождественские праздники. Мы подумали об этом соседнем номере, потому что дверь, ведущая в номер Валерии из коридора, была изнутри закрыта на задвижку. Проникнуть из одного номера в другой ничего не стоит — вокруг всего здания тянется сплошной балкон, перегороженный лишь невысокими металлическими решетками. Перелезть через них совсем нетрудно. Следственная группа, куда входят судебный следователь, доктор и фотограф, находятся наверху, в номере убитой. Представляете, как они там сейчас суетятся и мешают друг другу? Стараются побыстрее все закончить, чтобы быть свободными на Рождество.
— Как произошло убийство?
— Мы полагаем, что, собираясь на свидание с вами, она успела уже привести себя в порядок и оделась для выхода. На кровати лежала каракулевая шубка. Первая пуля поразила ее в грудь. Она упала около кровати лицом вниз. Затем убийца — я думаю, это был мужчина, хотя твердо ничего не могу утверждать, — подошел и в упор выстрелил ей в спину еще два раза. Это подтверждается тем, что пули вошли в паркетный пол вертикально. Именно это я имел в виду, когда сказал, что убийца четко выполнил свою работу. Он хотел быть уверенным, что убил ее, последние два выстрела сделаны по уже практически мертвой женщине, лежавшей у его ног.
Спустя десять минут эксперты спустились, комиссар Мюллер с Пьером отправились наверх.
Поднявшись на второй этаж, они прошли весь коридор, до конца, миновали небольшую арку, где дежурил полицейский, и оказались в просторном, уютном номере. Слева у стены стояли светло-голубые кресла, с правой стороны — кровать. На полу рядом с кроватью мелом было очерчено место, где лежал труп. На диване, стоявшем напротив двери, Пьер увидел накрытое простыней тело убитой.
Когда комиссар сдернул простыню, Пьер сразу узнал Валерию. На ней были низкие сапожки, светло-зеленые вельветовые брюки и спортивный свитер. Изящные нежные руки были вытянуты вдоль бедер, бледное лицо окаймляли белокурые локоны.
Пьер вспомнил, что и в Берлине на Валерии были такие же вельветовые брюки и спортивный светло-коричневый свитер, поверх которого она накидывала короткую каракулевую шубку. Сердце Пьера сжалось от боли. Он отвел взгляд и увидел в углу на стуле ту самую шубку.
Вошли два санитара с носилками. Пьер склонился над Валерией и коснулся губами ее щеки. Когда они были в Берлине, он целовал ее так каждый вечер. Какой счастливой казалась она тогда! Она не сводила с него восторженных глаз. Должно быть, эти невинные поцелуи напоминали ей детство, когда ее перед сном вот так же целовали отец и мать, и от этого девочка чувствовала себя в полнейшей безопасности.
Пьер бросил прощальный взгляд на прекрасное лицо. Санитары снова накрыли тело простыней, положили на носилки и унесли.
Пьер вышел на балкон. «Это я во всем виноват, так и не разыскал ее, — корил он себя, глотая слезы. — Но ведь я же искал… О, если бы мне тогда удалось найти Валерию! Я бы сумел защитить ее!»
Спустя несколько минут на балкон вышел комиссар и остановился рядом. Они молча смотрели на снег, медленно падавший крупными хлопьями на дорогу, окрестные горы и озеро.