Тем временем новые эльфы продолжали прибывать в Квель’Талас. Столица и ее окрестности становились все более пригодными для жизни, но удовлетворения от проделанной работы Лор’Темар не ощущал. Син’дорай стали постоянно чувствовать то раздражение, то апатию. Голод, который не утолить едой, - хотя со свежей едой в Квель’Таласе тоже было плохо, чаще ели рыбу из морей и продуктовые запасы из непострадавших во время штурма районов. Эльфы перестали употреблять в пищу хлеб и сомнительного происхождения мясо, опасаясь заразиться чумой, но когда совсем было плохо – рисковали есть что найдут. Маги наколдовывали мерзкую на вкус еду, но магов было мало и надолго их пища не насыщала. Недоедание, тревога и непонятная тоска стали постоянными спутниками эльфов как в Квель’Таласе, так и, судя по письмам принца и верных Терону следопытов, среди Мстителей. Еще бы, каждый день смотреть на руины и нежить – нелегкое испытание даже для самых крепких нервов.
Чтобы не допустить продвижение порчи к Элун’арану, эльфам пришлось выжечь все леса к югу от реки Элрендар, а часть и севернее ее. Тропа Мертвых, контрастным шрамом пересекшая леса Вечной Песни, стала медленно расширяться, заражая гниением соседние почвы. Там тоже пришлось поработать огненным магам и следопытам с горящими стрелами и факелами. Принеся в жертву половину квель’таласских лесов, порчу удалось остановить.
Недовольство принца новыми союзниками-лордеронцами постепенно росло. Маршал Гаритос эльфов недолюбливал и, несмотря на их бескорыстную помощь людям, относился к ним пренебрежительно. Лор’Темару было очень интересно, насколько хватит выдержки надменных и заносчивых магов терпеть такое с собой обращение. Принц сообщил, что объединился с войском прибывших в Восточные Королевства кал’дореев, чтобы организовать безопасную эвакуацию жителей Серебряного Бора. Он восторженно описывал невероятную магическую мощь Верховного друида ночных эльфов и его брата-чародея Иллидана, когда-то давшего высшим эльфам воду для Солнечного Колодца. Верховная жрица Элуны, правительница кал’дорай, произвела на его высочество хорошее впечатление, и он предлагал Лор’Темару подумать о долгосрочном союзе с ней.
- Мерзость какая. Шовинисты и дикари. А с нежитью его высочество посотрудничать не желает?– покачал головой Лор’Темар, пересказывая новости Мстителей своему заместителю.
Халдарон неоднократно придумывал новые способы заманить принца обратно в Квель’Талас, например, сетуя на утраченные технологии создания рунных камней, предлагал любознательному мальчику Каэль’Тасу порыться в уцелевших королевских архивах. Пока своей цели он не достиг, но Терон надеялся, что постепенно его усилия увенчаются успехом.
- Я думал, реальная военная жизнь надоест его высочеству раньше, - вздохнул Халдарон.
- Возможно, он думает, что если сейчас повернет назад, все его действия и победы потеряют смысл.
- Значит, мы должны дать Мстителям убедительный повод для возвращения. Как ты думаешь, Лор’Темар, они вернутся, если мы напишем, что нежить из Смертхольма перешла в наступление и движется к Элун’арану?
- Думаешь, у Сангвинара здесь осведомителей нет? – хмыкнул генерал.
Терон уже думал сам взять дракондора, прилететь к принцу и постепенно привести его к мысли о возвращении, но на кого оставить руководство восстановлением Квель’Таласа? Да и Сангвинара тогда придется убирать, при нем принц Терона почти не слушал. Слава генерала затмила ему разум. Лор’Темар написал его высочеству, чтобы он выбрал себе несколько советников: чтобы Сангвинар не зазнавался, да и вообще, чтобы выслушивать разные точки зрения, а то можно что-то важное просмотреть. Больше писать не решился - с принца станется, наивно хлопая бирюзовыми глазками, показать письмо Сангвинару. Каэль’Тас ответил, что советуется с магистром Ромматом, леди Лана’Тель и полковником Ворен’Талем. Лор’Темар немного успокоился: Роммата он успел хорошо узнать во время диверсий: он был благоразумен и осторожен; Ворен’Таль имел способности к предсказанию, так что совсем уж большую глупость совершить не даст; а судебная чиновница Лана’Тель была более-менее опытна в интригах и пользовалась доверием среди эльфов. Может, сотрудничество с кал’дореями и впрямь было в определенный момент необходимым.
Эльфы всерьез подошли к новому образу своего народа: в реставрируемой столице красили крыши в красный, в одежде предпочитали алые оттенки, сменили синий фон на знаменах на оттенок крови. Лор’Темару даже намекали, что надо будет ввести алую форму для военных. Он не стал спорить: инициатива, пусть даже столь бессмысленная, все равно лучше безразличия и тоски, царивших в снова сияющей солнечной столице эльфов.
Апатия, охватившая эльфов, усиливалась. Даже Халдарон, временами безумно раздражающий Лор’Темара своей неуемной энергией и зубоскальством, теперь нередко застывал, глядя безучастным взглядом в пространство. Эльфы медленно угасали, кто-то решался на самоубийство, кто-то тихо умирал, не имея желания бороться за жизнь.
Возможно это было остаточное отравление магией оскверненного некромантией Солнечного Колодца, а, может, причина была в избытке разлитой в воздухе темной энергии от разлагающихся трупов. Практически все целители потеряли свои способности к работе со Светом и лечили менее эффективными немагическими методами. Исцелить эту странную тоску они не могли.
Без чистой энергии Солнечного Колодца эльфам пришлось туго. Лор’Темар раньше никогда об этом не задумывался, но теперь, когда Солнечного Колодца не стало, совершенно логичным казалось предположение, что Солнечные Скитальцы могли хранить часть его воды в потайном месте, как раз вот на такой случай. Он написал об этом принцу. Оказывается, тот тоже об этом думал и уже осмотрел все известные ему тайники на Квель’Данасе и в Элун’аране, но ничего не нашел. Анастериан мог посвятить сына-подростка не во все свои тайны, поэтому Лор’Темар приказал магам искать еще. Результата не было.
Спустя несколько месяцев после отплытия кораблей Мстителей, Лор’Темар получил полное обид и возмущений письмо принца, что им надо сражаться с Плетью, а большую часть войск забрал Гаритос, оставив эльфов без поддержки. Терон, проклиная отсутствие права попросту приказать этому сопляку, отправил письмо с настоятельным советом завязывать с альянсовской авантюрой и возвращаться в Квель’Талас. Сражаться с Плетью можно и здесь, а не проливать кровь за земли чужого королевства. Ответа не получил. Потом к нему вернулись остатки армии, сообщившие, что за союз с морскими жителями, нагами, которые оказались бывшими Высокорожденными, Гаритос обвинил их в измене и без суда приговорил к смерти. Какой-то человечишка, даже не король, посмел обвинять принца и его эльфов? Лор’Темар был вне себя от негодования. Он собрал армию (хотели пойти все, но надо было оставить в столице защитников), выдвинулся в Лордерон, но не доходя до Транквиллиона получил известие, что Мстители исчезли из этого мира, уйдя через портал в Запределье. Туда, где они уже потеряли кучу эльфов, двадцать лет назад отправившихся изучать родной мир орков с леди Аллерией Ветрокрылой и Экспедицией Альянса. Хотя, это лучше, чем умереть от рук людей, хоть какой-то шанс. Терон с войском задержались в Транквиллионе, отбили его от нежити, но потом все-таки пришлось снова его оставить, когда мертвецы получили подкрепление из Сметрхольма.
Верре’Тас, руководивший восстановлением оборудования для телепортационной площадки и периодически помогавший эликсирами и странными, измененными магией боевыми зверями, выбыл из игры: ослабел, лежал пластом, тихо ворча на нежить, следопытов и ухаживающих за ним лаборанток и целителей. Теперь приходилось обходиться без его помощи, хотя его чародейки по-прежнему что-то варили. Лор’Темар сочувствовал старику, потерявшему теперь уже всех своих родных. Но лучше бы он пораньше слег, тогда можно было бы вовремя написать принцу, что его дед нуждается в нем, и лордеронская затея закончилась бы благополучно.
Маги и принц, умеющие телепортироваться, почему-то не возвращались в Азерот. Лор’Темар спрашивал у чародеев, оставшихся в Квель’Таласе, можно ли перенестись из другого мира на телепортационную площадку того же Штормграда, например, но те лишь разводили руками. Таких исследований никто еще не проводил.