— А без него вы не справитесь?
— Разбирательство коронера без коронера? Он же его проводит, не я же. Мне только критика достаётся.
Кингмэн открыл ящик стола и вынул из него вставленную в рамку фотографию человека с широченной улыбкой на лице. Человек выглядел добрым малым. Кингмэн протянул мне фотографию и спросил:
— Видел раньше этого человека?
— Это что, Фоули Армстронг? — спросил я. — Если он, то положительно я сказать не могу. Вспомните, что труп я видел лишь при свете луны, лицо мертвеца было искажено. Если бы я хоть на минуту в него всмотрелся, а так… Ведь не думал же я, что он собирается переменить место.
— Значит, чёткого опознания ты произвести не можешь?
Я покачал головой.
— Это может быть тот человек, которого я нашёл. Не скажу, что это не он.
Услышав мой ответ, шериф малость оттаял. Казалось, он чуть ли не надеялся на такой исход.
— Хорошо же, — сказал он. — Звать тебя на разбирательство нужды у меня нет. Держись в стороне.
Приятная была новость! Я встал.
— О’кей. Весьма кстати.
— Подожди, подожди. Не так быстро. Я хочу, чтобы ты дал два показания и подписал их, а Хови — тот клерк — засвидетельствует. Он их и напечатает за тебя, если ты не пользуешься машинкой.
— Две отдельные бумаги?
— По причинам, до которых тебе нет дела, я буду хранить их по отдельности. Ты говоришь, что видел труп на Дартаунской дороге вечером в среду. Прекрасно; теперь напиши это на бумаге и подпишись. Но поскольку ты не можешь присягнуть, что то был Фоули Армстронг, то это твоё заявление мы положим отдельно. Нет смысла тормозить разбирательство его оглашением.
— Всё же должны быть какие-то причины, почему вы этого не хотите.
— Должны быть. Это моя забота. Теперь второе показание; ты просто расскажешь, как тебе удалось отыскать скелет в золе от сгоревшего сарая Джеба О’Хары. Вот оно-то и послужит свидетельским показанием при разбирательстве.
Я резонно спросил, как же мне объяснить во втором показании своё желание покопаться в золе от сарая, не упоминая своих рассуждений насчёт возможной дальнейшей судьбы того трупа, что я нашёл прошедшей ночью. На это Кингмэн сказал:
— Ты ведь рассказал Джебу прекрасную историю на этот счёт и даже ничего при этом не сочинил. Я выяснил у миссис Бемисс. Ты можешь сказать, что она попросила тебя собрать для неё материал про пожар, и, чтобы сделать ей приятное, ты принялся задавать вопросы и рыться в золе. Она ведь просила тебя собрать для неё материал, не так ли?
— Просила, — ответил я. — Только ведь… в её статье — в «Тремонтском представителе» — оба случая будут объединены.
Шериф помрачнел.
— Я разговаривал с ней этим утром. Просил её посвятить каждому случаю отдельную статью. Она сказала, что она… как бишь выразилась… в любом случае преуменьшит твою роль.
Я с минуту размышлял.
— Вы хотите получить по Фоули Армстронгу заключение, оставляющее вопрос открытым, вместо заключения об убийстве. Верно говорю? Если бы по этой фотографии я смог опознать труп как принадлежащий Фоули Армстронгу, вы бы такового не получили. Но я не смог, а потому вы рассчитываете получить заключение, оставляющее вопрос открытым. И если впоследствии вы не получите ответа, в вашем послужном списке шерифа не останется нераскрытого убийства. Правильно?
Его лицо стало наливаться кровью — от гнева, не от стыда. Мне не следовало думать вслух.
— Подвох тут в том, — сказал я, — что если вы не рассматриваете эти два случая как одно дело, то вы должны произвести два следствия. Одно по Фоули Армстронгу и другое по трупу на Дартаунской дороге.
— Ты псих, Хантер. Ведь тут лишь одно твоё слово, что будто бы…
— Нет, — перебил я его. — Здесь нечто большее, чем моё слово. Здесь состав преступления. Как шериф, вы знаете, что это необязательно подразумевает наличие трупа. Достаточно одного лишь свидетельства, что преступление совершено. А мой рассказ да плюс кровь, найденная нами на Дартаунской дороге, как и то, что доктор Корнелл установил, что это кровь человеческая, образуют состав преступления, достаточный для того, чтобы возбудить следствие.
Он вдруг усмехнулся, чем подивил меня.
— Если ты и вправду так считаешь, — сказал шериф, — то я возбужу следствие. Только немного обожду, чтобы накопилось больше фактов. Недели, так скажем, две. А тем временем мне придётся попридержать тебя как важного свидетеля. Я слышал, ты этим вечером собрался вернуться в Чикаго. Боюсь, всё это может помешать твоим планам.
Я усмехнулся в ответ, чему опять подивился. Ловко он меня подловил, даже и не возразишь. А шериф, вероятно, мировой парень! И у него, если на то пошло, могли быть резоны держать моё свидетельство о произошедшем ночью в среду за рамками следствия по Армстронгу. А может, это просто обычная полицейская скрытность по вопросу о преступлениях, которые ими ещё не раскрыты. Профессиональная болезнь.