«Эд, я тут немного обдумал то, о чём мы разговаривали утром за завтраком. Если к пятничному вечеру, когда истекут три твои дня, ты ещё не будешь доволен достигнутым результатом, дай мне знать и я приеду.
Уж потратим малость нашего личного времени в субботу, да и две головы лучше чем одна, если только они обе — не головки на чирьи. Ведь это первый твой самостоятельный выезд на службе у Старлока, и я хочу, чтобы он удался. В пятницу вечером я останусь дома, а потому если что — звони».
Милый дядюшка Эм! Чтобы подать мне руку помощи, ты готов испортить себе выходные! Только существовало ли нечто такое, что удалось бы ему, не удавшись мне? Я в этом сомневался. Сегодня вечером я сам смогу задать Эмори те вопросы, которые не пришли мне в голову вчера, а ведь только это и оставалось сделать. И ещё… я как раз подумал об этом, пока ел в ресторане второй завтрак.
Кое-что не удовлетворяло меня в том отчёте, который предстояло написать, но чтобы чётко осознать, что именно, потребовалось некоторое время. Теперь я видел это ясно. Выходило так, что у меня будет неокончательный отчёт. После всех тех вопросов, которые я задавал, и после всех тех дел, которые я переделал, я всё ещё не имел понятия, не мог ответить даже самому себе, был ли Эмори сумасшедшим или же гением.
Правда, я совершенно определённо вывел, что он не жулик, но наш клиент и так это знал либо в это верил.
Сегодня вечером, и никак не позднее, мне следовало чётко разрешить для себя эту загадку либо признать совершенное своё поражение. Так что же сможет дядюшка Эм такого, чего я не смогу, или что сможем мы с ним оба завтра, если я останусь в Тремонте и пошлю за ним, чего я не смог один?
Раскрыть убийство Фоули Армстронга, в надежде на то что оно каким-то образом может быть связано со Стивеном Эмори и его изобретением? Такая возможность виделась мне весьма зыбкой, и если даже не была таковой, я совершенно не представлял, как нам хотя бы приступить к этому в субботу ли, в воскресенье. После ланча я пошёл в библиотеку и читал до двух часов, частично чтобы убить время до того часа, когда с уверенностью можно будет сказать, что шериф убыл на разбирательство, а частично в надежде, что Молли вдруг возьмёт да придёт сюда, как раньше. Но она не пришла.
В два часа я бросил упражняться в терпении. Разыскав аптеку, я поспешил к телефонной будке, нашёл номер Кингмэна и сообщил его телефонистке.
Когда раздался голос Молли: «Алло», я произнёс в трубку:
— Молли, это Эд Хантер. Увидимся вечером?
— Эд! — Молли едва ли не ахнула. — Вы с ума сошли. Сюда звонить!
— А что мне делать, если я покидаю город? Для меня это последняя возможность увидеться с тобой. Я просто не могу возвращаться в Чикаго без того…
В ухе у меня раздался щелчок, и связи не стало.
Я тупо уставился на телефонную трубку, гадая, то ли это был обрыв на линии, то ли она повесила трубку. А если она, то почему? Не мог же я произвести на неё настолько плохое впечатление!
Я полез в карман за второй монеткой, но вдруг заколебался. Не означает ли всё это, что она боится своего отца? Или… меня пронзила иная мысль. Делится ли Кингмэн с родными своими делами на работе, на поприще шерифа? Сегодня утром он не шутя дал мне понять, что подозревает во мне маньяка-убийцу. Не внушил ли он и Молли подобную мысль обо мне? Не потому ли её голос звучал столь встревожено? Уж не решила ли она, что я намереваюсь выманить её из города, чтобы перегрызть ей горло? Но ведь в первый раз я же этого не сделал!
Что ж, по крайней мере был способ убедиться, что она на самом деле не пожелала со мной разговаривать, и что это вовсе не было случайным разъединением. Я вложил монетку и вновь назвал номер. Ответа не последовало. Я вслушивался в гудки до тех пор, пока операторша не произнесла: «Ваш номер не отвечает, сэр».
Я вынул монетку, отыскал номер «Тремонтовского представителя» и назвал его.
— Это Эд Хантер, миссис Бемисс, — произнёс я, когда она ответила на том конце. — Могу я поговорить с вами?
— Разве мы уже не разговариваем?
— Я имею в виду, с глазу на глаз. Кое-что мне удалось узнать, это важно для меня и конфиденциально.
— И не может подождать до ужина?
— Не может.
Она отчётливо вздохнула.
— Хорошо. В пятницу вечером у меня в редакции дурдом, так что мне полезно будет выскочить на пару минут, коли уж представилась уважительная причина. Ты где? В гостинице?
— Нет, за полквартала.
— Иди туда, где мы вчера пили мартини. Закажи для нас пару бокалов, да скажи Чарли, пусть льёт свой лучший вермут да голландский джин. Буду вслед за тобой.