Я нашла в словаре слово allumeuse, которым миссис Келси наградила Луизу Лайднер, однако не извлекла из этого ничего существенного.
Ну что ж, подумала я, поживем — увидим.
Глава 4
Я приезжаю в Хассани
Спустя три дня я покинула Багдад. Мне было жаль расставаться с миссис Келси и ее прелестной крошкой, которая росла не по дням, а по часам, каждую неделю исправно прибавляя в весе предписанное количество унций. Мистер Келси отвез меня на станцию и усадил в поезд. Следующим утром я рассчитывала прибыть в Киркук, где меня должны были встречать.
Ночь я спала дурно. Впрочем, я всегда плохо сплю в поезде, а тут еще меня мучили кошмары.
Однако когда утром я выглянула в окно, то увидела, что день выдался великолепный. Дурное настроение мое быстро рассеялось. Интересно, думала я, сгорая от любопытства, что ждет меня впереди, каковы те люди, с которыми мне предстоит встретиться.
Я стояла на платформе, нетерпеливо оглядываясь, когда заметила вдруг, что ко мне направляется молодой человек. У него было совсем круглое и очень розовое лицо — ни дать ни взять персонаж из романов мистера П.Г. Вудхауса[5], я таких еще не встречала.
— Привет! Привет, приветик! — сказал он. — Вы ведь мисс Ледерен? Знаю, знаю, что вы, я сразу понял, что это вы. Да-да! Меня зовут Коулмен. Доктор Лайднер послал меня за вами. Как вы себя чувствуете? Ужасная поездка, правда? Уж я-то знаю, что такое эти поезда! Ну, теперь все в порядке… Вы завтракали? Это что, ваша сумка? Право, ваша скромность просто поразительна! Вот у миссис Лайднер четыре чемодана, сундук, какая-то особая подушка и еще куча разных вещей, не говоря уж о шляпной коробке. Что это я все болтаю и болтаю? Пойдемте к автомобилю.
У станции нас ждал так называемый автофургон. Это было нечто среднее между грузовиком, фургоном и легковым автомобилем. Мистер Коулмен помог мне залезть внутрь и посоветовал сесть поближе к шоферу, чтобы не слишком трясло.
Ничего себе “не слишком”! Не понимаю, как это чудо техники не развалилось на части! На дорогу и намека не было — просто наезженная колея, вся в ухабах и рытвинах. О, благословенный Восток! Вспомнив, какие великолепные шоссе у нас, в Англии, я испытала приступ ностальгии.
Мистер Коулмен, который сидел позади меня, наклонился и прокричал мне в самое ухо:
— А дорога довольно приличная!
И это после того, как нас подбросило так, что мы чуть головы не разбили о верх машины.
Самое забавное, что мистер Коулмен и не думал шутить.
— Очень полезно для печени, — проорал он. — Вам это, должно быть, известно.
— Какой прок от печени, если голову проломит, — заметила я довольно кисло.
— Не видели вы этой дороги после дождей! Автомобиль то и дело буксует. И все время заносит куда-то в сторону.
Что на это скажешь?
Через реку мы переправлялись на такой развалине, именуемой паромом, что и вообразить себе невозможно. По-моему, только чудо спасло нас от верной гибели, но для моих спутников, похоже, эта переправа была делом привычным.
Не прошло и четырех часов, как мы добрались до Хассани, который, к моему изумлению, оказался довольно крупным селением. Белоснежный, с поднимающимися к небу минаретами, он показался мне сказочным, пока мы наблюдали его из-за реки. Когда же, переехав мост, мы очутились на его улицах, я поняла, как жестоко обманулась. Зловоние, ветхие лачуги, повсюду невыносимая грязь и мусор.
Мистер Коулмен повез меня домой к доктору Райли, где, по его словам, нас ждали к ленчу.
Доктор Райли был, как всегда, мил и приветлив, и дом у него оказался удобный, с ванной комнатой. Все кругом сверкало чистотой. Я с удовольствием приняла ванну, снова облачилась в форменную одежду и в отменном настроении спустилась к ленчу.
Мы сели за стол, и доктор извинился за свою дочь, которая, по его словам, вечно опаздывает.
Нам подали отлично приготовленное блюдо — яйца с гарниром из овощей, — и тут появилась мисс Райли.
— Мисс Ледерен, — сказал доктор Райли, — это моя дочь Шейла.
Она протянула мне руку, вежливо осведомилась, не слишком ли утомительным было путешествие, сдернула с головы шляпку, надменно кивнула Коулмену и уселась за стол.
— Ну, Билл, — сказала она, — что новенького?
Он принялся рассказывать о какой-то вечеринке, которая состоится в клубе, а я тем временем приглядывалась к Шейле.
Не могу сказать, что сразу пленилась ею. Мне она показалась не слишком приветливой и довольно бесцеремонной, хотя, признаться, весьма красивой. Черные волосы, голубые глаза, бледное лицо, губы, как водится, накрашены. Ее манера разговаривать, дерзкая, язвительная, крайне раздражала меня. Однажды у меня была такая практикантка. Работала она, надо сказать, превосходно, но вела себя так, что я с трудом сдерживалась.
А мистер Коулмен, похоже, был без ума от Шейлы. Он заикался и нес что-то еще более бессвязное, — если только можно такое представить — чем до этого! Он смахивал на большого глупого пса, который виляет хвостом и страстно хочет угодить хозяину.
После ленча доктор Райли уехал в свою больницу, у мистера Коулмена оказались какие-то дела в городе, и мисс Райли спросила, намерена ли я посмотреть город или предпочту подождать дома. Мистер Коулмен, сказала она, вернется за мною примерно через час.
— А здесь есть на что посмотреть? — спросила я.
— Да, попадаются живописные уголки, — ответила мисс Райли. — Не знаю, правда, понравятся ли они вам. Грязь везде ужасающая.
Что она хочет этим сказать, недоумевала я. Не представляю себе, каким это образом ужасающая грязь может быть живописной. В конце концов она отвела меня в клуб, где оказалось довольно мило — из окон открывался красивый вид на реку, а на столах лежали свежие английские газеты и журналы.
Когда мы вернулись, мистера Коулмена еще не было, и в ожидании его мы разговорились. Признаться, беседа не доставила мне большого удовольствия.
Шейла спросила, познакомилась ли я уже с миссис Лайднер.
— Нет, — ответила я. — Только с ее мужем.
— О, интересно, что вы скажете о ней. Я помолчала, ибо отвечать мне было нечего, и она снова заговорила:
— Доктор Лайднер мне очень нравится. Впрочем, он всем нравится.
Следует понимать, подумала я, что жена его тебе совсем не нравится, однако вслух ничего не сказала, и Шейла вновь заговорила с присущей ей резкостью:
— А что, собственно, с ней стряслось? Доктор Лайднер объяснил вам?
Я не собиралась судачить о своей пациентке, тем более что даже еще и не видела ее, а потому ответила уклончиво:
— Думаю, у нее упадок сил, и доктор хочет, чтобы я за ней ухаживала.
Шейла засмеялась. До чего же неприятный у нее смех — резкий, отрывистый!
— Боже правый! — сказала она. — Неужели девять человек не могут присмотреть за ней?
— Полагаю, им хватает своей работы, — возразила я.
— Своей работы? Ну, разумеется, однако работа работой, но на первом месте у них Луиза. Уж об этом она всегда позаботится, будьте покойны.
Да, подумала я, тебе она явно не по вкусу.
— И все-таки, — продолжала мисс Райли, — не понимаю, зачем понадобилась помощь медицинской сестры. На мой взгляд, у нее предостаточно добровольных сиделок. Или дошло уже до того, что необходимо мерить температуру, считать пульс и вести историю болезни?
Должна признаться, ее слова меня несколько удивили.
— Так вы считаете, что с ней все в порядке? — спросила я.
— Ну разумеется! Она здорова, как дай Бог каждому. “Бедняжка Луиза совсем не спала сегодня”, “у нее темные круги под глазами”. Ну да, круги, нарисованные синим карандашом! Лишь бы привлечь к себе внимание, лишь бы все суетились вокруг нее!
5