– Черт побери, что с вами, Джефф? – спросил детектив.
– Ничего, – промолвил я, но мой голос выдал, что я говорю не правду. – Я… разглядывал фигуры… там, внизу. Группу Марата. Мне хотелось посмотреть на сатира. Он чертовски хорош, великолепно передана сущность, и эта женщина в его руках…
Августин дернул головой.
– Что? – выдавил он. – Что вы сказали?
– Я сказал, что сатир чертовски хорош, а женщина в…
Августин проговорил словно загипнотизированный:
– Вы, наверное, сошли с ума. В руках у сатира нет никакой женщины.
Глава 3
– Теперь она есть, – сказал Бенколин. – Настоящая женщина. И она мертва.
Он освещал скульптурную группу лучом большого фонаря, а мы сгрудились вокруг.
Восковая фигура сатира была слегка прислонена к стене в том месте, где лестница делала очередной поворот. Его руки были изогнуты и сложены таким образом, что тело маленькой женщины, пристроенное там, не нарушало равновесия всей фигуры. (Как я узнал позже, восковые фигуры делаются на стальном каркасе и могут выдержать и значительно большую нагрузку, чем вес миниатюрной девушки.) Основная тяжесть тела приходилась на правую руку и грудь сатира, голову девушки частично прикрывала другая рука, и грубая ткань плаща была наброшена на верхнюю часть ее тела… Бенколин направил луч света вниз. Нога сатира, поросшая жесткими волосами, его раздвоенное копыто были в крови. У основания фигуры расширялась на глазах темная лужица.
– Выньте-ка ее оттуда, – коротко бросил Бенколин. – Осторожней, не сломайте чего-нибудь. Ну же!
Мы высвободили почти невесомое тело и положили его на каменную площадку лестницы. Тело было еще теплым. Бенколин перевел луч света на лицо женщины. Ее карие глаза были широко раскрыты, в них застыли боль, ужас и потрясение; обескровленные губы приоткрылись, синяя, плотно сидевшая на голове беретка сбилась набок. Луч фонаря медленно пробежал по всему ее телу…
У моего локтя слышалось тяжелое дыхание. С трудом сохраняя видимость спокойствия, Шомон произнес:
– Я знаю, кто это.
– Ну? – поинтересовался Бенколин, не поднимаясь с колен и не поворачивая головы.
– Клодин Мартель. Лучшая подруга Одетты. Это та девушка, с которой мы должны были пить чай в тот день, когда Одетта отменила свидание и… О Боже! – крикнул Шомон и ударил кулаком по стене. – Еще одна!
– Еще одна дочь бывшего министра кабинета, – задумчиво промолвил Бенколин. – Графа де Мартеля. Правильно?
Он посмотрел на Шомона на первый взгляд бесстрастно, но на скуле у него запульсировал нерв, и лицо Бенколина сделалось таким же зловещим, как у сатира.
– Точно, – кивнул Шомон. – Как… как она умерла?
– Нож в спину. – Бенколин перевернул тело на бок, чтобы нам стало видно пятно на левой стороне ее голубого жакета. – Должно быть, попали прямо в сердце. Пуля не вызвала бы такого обильного кровотечения… Ну, дьявол за это поплатится! Посмотрим-ка… Никаких следов сопротивления. Платье не смято. Абсолютно ничего, только вот это.
Он указал на тоненькую золотую цепочку на шее у девушки. По-видимому, она носила на ней какой-то предмет, пряча его на груди под платьем, но сейчас концы цепочки были расстегнуты, и предмет, чем бы он там ни был, пропал. Замок цепочки зацепился за воротник жакетки, потому она и не упала.
– Нет… определенно никакой борьбы, – негромко произнес детектив. – Руки расслаблены, пальцы распрямлены; удар был мгновенным, очевидно прямо в сердце. Так, а где ее сумочка? Проклятье! У нее должна была быть сумочка! Куда же она делась?!
В нетерпении шаря вокруг лучом фонарика, он случайно осветил лицо Августина. Скрючившийся самым невероятным образом старик цеплялся за саржевое одеяние сатира и, когда свет ударил ему в глаза, зарыдал.
– Теперь вы меня арестуете! – дискантом завопил он. – Но я не имею к этому никакого отношения! Я…
– Замолчите! – оборвал его Бенколин. – Нет, постойте. Встаньте вон там. Эта девушка, мой друг, умерла менее двух часов назад. Вы в какое время закрылись?
– Вскоре после половины двенадцатого, мсье. Как только мне сказали, что вы меня ждете.
– А перед тем, как закрыться, спускались сюда?
– Я всегда это делаю, мсье. Некоторые лампы не связаны с главным пультом наверху, приходится их обходить, чтобы выключить.
– Значит, здесь никого не было?
– Нет! Ни души!
Бенколин посмотрел на часы.
– Без четверти час. С тех пор как вы здесь были, прошло чуть больше часа. Я полагаю, эта девушка не могла проникнуть сюда через главный вход?