— Вы все-таки думаете, что местные?
— Да, в этом преступлении замешан хотя бы один из местных, тот, кого в заведении хорошо знали, и он, как дикое животное, уничтожил свидетелей, чтобы они его не опознали. Сейчас ясно, как божий день, — почесал Путилин ладонью висок, — из местных.
— Федька же явных врагов не имел? — то ли спросил Жуков, то ли сказал утвердительно.
— Не имел, но, как сказал наш Василий Андреянович, сей факт решающего значения не имеет. Ты, наверное, забыл, что где пахнет хорошими деньгами, дружба отходит на второй план, тем более в преступных кругах.
— Так-то оно так.
— Так, не так, Миша… но ноги в руки — и на поиски.
— Я, Иван Дмитриевич, готов, но не могу понять с кого мне начинать? — растерянно выдавил из себя Жуков.
— С кого? Хороший вопрос… — Путилин отошел от ямы, надевая головной убор. — Должны же мы с тобой… — начальник сыска позволил себе улыбнуться, — сесть, как следует подумать, прикинуть, не все же нам время просто штаны просиживать на службе.
— Иван Дмитрич…
— Что Иван Дмитрич, я и так вижу, что притаился ты, как мышь в амбаре, имеешь что-то за душой, но не решаешься произнести вслух.
— Есть, конечно, соображения, но…
— Не тяни душу, злодей, выкладывай, что придумал.
— Громко сказано, придумал, есть некие соображения. Вот, к примеру, вы, Иван Дмитрич, говорили, что Федька, царствие ему небесное… — Жуков, вроде бы серьезно, но как-то карикатурно, словно плохой актер в драме, перекрестился, — …поднимался ни свет ни заря.
— Было, — Путилин кивнул.
— Так вот, наши убийцы…
— Не совсем уж они наши, — пробурчал начальник сыска.
— Наши, Иван Дмитрич, наши, — Миша продолжил: — Так вот, наши убийцы, а я подозреваю, что они шустрые и заранее распределили роли, управились за час, ну полтора с сим печальным делом. Они приехали не на санях, иначе поставили бы их во дворе, чтобы никто не смог их приметить, ведь в такое время многие едут в столицу, приметили бы.
— Возможно.
— Значит, им надо было отсюда уехать, саней взять не могли здесь на Ланской, возница бы потом вспомнил, что в утро, когда обнаружены убитые, вез три подозрительные личности с небольшим багажом, саквояжами, сумками, ведь они прихватили не только ассигнации, процентные бумаги, но и драгоценности. Серьги, цепочки, браслеты, ведь Веселый слыл скупщиком краденого.
— Был.
— Так вот, убийцы уехали на поезде. Почему я уверен? Так другого пути у них не оставалось.
— Хорошо, с твоими словами соглашусь, но в какую сторону? Если в столицу, то на следующей станции, а вот в сторону Гельсингфорса, так целых семь.
— Уверен, что их стоит искать в столице.
— Почему?
— Пока мы ходили по дому, я заглянул в книжку, до девяти утра было только три поезда: один, почтовый — в пять тридцать, второй, пассажирский — ровно в шесть утра. Эти два до Гельсингфорса, но я их отбрасываю, ибо не успели бы они совершить убийства, собрать баулы и дойти до станции, а вот следующий поезд заслуживает пристального внимания — в шесть часов сорок две минуты, идущий в столицу.
— Пожалуй, Миша, ты прав, — подумал секунду Путилин, — иди на станцию, ты знаешь, что там делать, не впервой.
— Так точно, — повеселел Жуков и даже вытянулся в струнку, потом словно бы обмяк и наклонился к Путилину, указывая глазами на пристава, спрашивая, что с ним.
— Как же без местных властей? — так же тихо ответствовал Иван Дмитриевич.
Поручик Авчинников стоял в нескольких шагах и делал вид, что беседа сыскных агентов его не касается, но слишком напоказ.
— Александр Иванович, — позвал пристава начальник сыска, — не откажите в любезности помочь в расспросах станционных служащих, ведь вы знаете стан намного лучше нас.
— С превеликим удовольствием, — просиял лицом поручик, выказывая заинтересованность в раскрытии столь жестокого преступления на участке, приданном приставу по службе, — я сам помогу вам.
— Со станции в шесть часов сорок две минуты отбыл в столицу поезд, мы предполагаем, что именно на нем уехали преступники, а значит, оставили нам хоть маленький, но след.
— Понимаю.
— До станции далеко? — вмешался в разговор путилинский помощник.
— Нет, несколько минут ходу.
— Ступайте, я в сыскное.
ДОМ ВЕСЕЛОГО СТОЯЛ на отшибе, хотя нельзя и сказать, что в безлюдной части села.
Дошли быстро, Миша не успел озябнуть и натянуть перчатки, шел всю дорогу сжимая их в руке и помахивая.