— Итак, господин Линкольн?
— Не понимаю, о чем вы говорите… — пробормотал он.
— Вы купили принадлежность для фокусов в лавке Давенпорта на Чаринг-кросс, — продолжал сэр Малькольм. — А точнее, платок, не совсем обычный. Тот же платок был обнаружен на теле Катерины Ховард. Убийца использовал его вместо кляпа!
На сей раз Линкольн, похоже, и правда сообразил, что угодил в серьезный переплет.
— Кляп? Не может быть! Я купил этот платок в подарок своему другу Филлимору Трейси — он собирает вещицы подобного рода. Я думал подарить ему платок на день рождения, на следующей неделе.
— Господин Линкольн, будьте любезны, покажите ваш платок, — попросил сэр Малькольм.
— Охотно.
Он дернул за шнурок — забренчал колокольчик.
— Хаусман, сходите, пожалуйста, в маленькую гостиную и принесите пакет с подарком для господина Трейси.
— Хорошо, сэр.
— Кляп! Кляп! — бормотал левша. — Только этого еще не хватало!
— А пока, — продолжал Форбс, — признайтесь, вы же были в тот вечер у госпожи Ховард, когда она вывозила коллекцию. У нас есть свидетель, он видел вас и сможет подтвердить это под присягой.
— Ничего я, как вы говорите, ни с кем не вывозил, — решительно заявил Линкольн.
— Но вы при этом присутствовали! Как только вынесли всю коллекцию, вы уехали вместе с госпожой Ховард на машине. И в багажнике, и на заднем сиденье той машины вывезли коллекцию стоимостью несколько миллионов фунтов стерлингов! Так куда же вы ее вывезли? И что сталось с Катериной Ховард?
Левша встал. Он едва держался на ногах. Может, у него была болезнь Паркинсона? Он медленно подошел к камину и так и остался там стоять — спиной к гостям.
— Я же говорю, меня никто не любит, — заговорил он загробным голосом. — Левшей вообще не любят. Если б вы знали, сколько унижений я понатерпелся! У меня и грамота есть от мэра Лондона — самому знаменитому левше в Англии! Да что там — во всем Содружестве![27] Горькая шутка, верно? С самого средневековья нас клеймили печатью дьявола. Называли злыми вестниками, считали одержимыми, гомосексуалистами, евреями, исчадиями скорпионов, вероотступниками! Моя матушка все время твердила: «Делай все правильной рукой! А левая — дурная. Пойми же, это шуйца дьявола!» А в школе меня постоянно дразнили: «Левша Линкольн! Катог противный!» Катог! Это старинное гэльское слово, означает «левша». Катог! Помню, как-то наткнулся я на старшеклассника. А он мне: «У, катог проклятый!» Так бы и задушил его! — Линкольн пнул пса, тот вскочил ворча, шарахнулся и улегся чуть поодаль. — И тогда в один прекрасный день я решил назло всем и вся создать музей славы левшей. Это было лет пятнадцать назад. Вы даже не представляете, сколько всего создали бедные катоги! Штопоры, ножницы, перья для левшей, но главное — рукописи писателей-левшей, полотна и рисунки художников-левшей, взять хотя бы Гольбейна, Леонардо, Микеланджело, Ван Эйка, Дюрера, Клее; и все это лишний раз подтверждает, что гениальность, красота и самая истина — удел левшей! Я даже собрал коллекцию левозавитых раковин, а еще…
Линкольн продолжал бы горячиться и дальше, если бы не вошел слуга и не прервал его легким покашливанием.
— Да, Хаусмен?
— Да простит меня сэр, но подарка для господина Трейси в гостиной уже нет.
— Вы хорошо искали?
— Разумеется, сэр.
Джеймс Линкольн снова повернулся к гостям. Лицо у него было мертвенно-бледное.
— Ерунда какая-то, быть того не может! Идемте, джентльмены. Поищем вместе. Я сам положил пакет на видное место — на край стола, чтобы не забыть про день рождения Филлимора…
Они переместились в маленькую гостиную и принялись искать — в шкафах, за стопками книг. Через полчаса тщетных поисков им пришлось сойтись на том, что подарок для Филлимора исчез как не бывало.
Глава 14
Они вернулись в гостиную с камином, где их дожидался старый пес.
— Господин Линкольн, — сказал Форбс, — придется вам объясниться.
— Клянусь, я ни сном ни духом не знаю, куда запропастился этот подарок!
— Зато мы знаем! Им заткнули рот госпожи Ховард! — крикнул Форбс.
— Но это же чушь! — упав в кресло, запричитал Линкольн. — Какая тут связь, между мной и той женщиной?
— Как раз это нам и хотелось бы выяснить, — заметил сэр Малькольм. — Итак, вы продолжаете утверждать, что не были у Катерины Ховард в тот вечер, когда в вашу машину погрузили предметы из ее коллекции?
— Это была не моя машина…
— Но за рулем были вы! — в сильном раздражении бросил Форбс. — Перестаньте держать нас за идиотов! Иначе отправлю вас прямиком в Скотланд-Ярд!