Отец Силуан
Услышав про человека в шинели, следователь стал скрупулезно выяснять, а потом записал:
«Меня насторожила необычная поза мужчины, казалось, что он что-то прячет в области паха или мочится. Я подошел к нему и спросил, что он тут делает. Мужчина сделал какое-то движение, словно хотел что-то выбросить или забросить в сумку. На земле я ничего не увидел. Убедившись, что он не мочится, я попросил его дыхнуть, думая, что он или курил, или употреблял спиртные напитки. Он выполнил мою просьбу, но ни запаха алкоголя, ни запаха табака я не почувствовал. У меня сложилось впечатление, что он заглядывал в окно, чтобы узнать, кто служит в алтаре, и хочет что-то спрятать в отдушину стены храма. На мой вопрос: “Что вы здесь делаете?” мужчина ответил, что ему здесь назначена встреча. Я попросил его пройти на центральную площадь и там ждать. Он выполнил мое требование с явным неудовольствием. Больше этого мужчину я не видел».
— Что ж недосмотрели? — посетовал следователь и попросил: — Опишите мужчину подробнее…
Монах Силуан:
— Среднего роста. Волосы темные. Небольшая бородка. Возраст 35–37 лет. Лицо желто-коричневое, как у наркомана…
«Бледный: готовился…»
— Глаза небольшие, темные, колючие.
— Опознать сможете?
— Смогу.
«Хорошо!»
— Дальше…
— В первых минутах седьмого мне в форточку стал кричать инок Алексей, что убили двух монахов. Он спросил: «Что делать?» Я сказал: «Срочно звонить в милицию и вызывать “скорую”». Сам я через минуту был на месте убийства. На звоннице увидел лежавшего отца Ферапонта. Мне сказали, что двоих отнесли в храм.
«Потом одного перенесли в баню».
— А от кого-нибудь поступали угрозы? — спросил следователь.
— Да, наместник архимандрит Венедикт говорил, что ему в течение последнего времени кто-то постоянно звонил. Угрозы прекратились дня за три до происшедшего.
— Мог это сделать Карташов?
Монах Силуан:
— Возможно, эти удары исходили от Карташова. Он одно время работал в обители, а потом его выгнали.
— Его сегодня здесь задержали…
— Примерно три дня назад он вновь появился в монастыре.
— Это Карташову вы сказали не курить…
— Карташова я знаю хорошо. Человек, которому я делал замечания, не Карташов. Если бы это был Карташов, я бы его узнал…
Монах, переваливаясь, ушел.
Архимандрит Венедикт
Следователь Мортынов закурил и погрузился в размышления: «Во время службы человек в шинели. Двое по дороге в скит. Трое: один убегает, двое наклонились…»
Дело, как снежный ком, обрастало новыми фактами, новыми событиями, новыми лицами, и во всем этом ворохе неясностей предстояло разобраться.
А на примете оставался трудник Карташов.
Звонили из Козельска: там десятки задержанных ждали своей участи. С каждым следовало разбираться.
Обладая огромной властью — схватить человека, кинуть в камеру, обвинить, — Мортынов мог ошибиться. А вот этого ему никак не хотелось и нужно было дотошно выяснять, взвешивать, сопоставлять и не спешить, чтобы не наворочать дел, не обжечься.
7. Козельский прокурор
Забегал козельский районный прокурор.
Сразу после сообщения об убийстве он примчал в монастырь и, понимая, что с него тоже спросят, оставил визитеров из Калуги осматривать звонницу, а сам устроился в покоях наместника Венедикта. Он давно мечтал ухватить свою звезду, раскрыть громкое преступление и получить повышение сразу в Генеральную прокуратуру. И вот такая возможность ему подвернулась.
Он с усердием допрашивал.
— Уважаемая, как вас звать-величать? — спросил молодку в платочке и длинном платье.
— Оля.
— А подробнее, по папе…
— Ольга Юрьевна…
— А если не секрет, фамилия у Оленьки Юрьевны?
— Караваева…
«Каравай — вкусно…» — причмокнул и спросил:
— Родилась?
— А зачем это вам?
— Так положено…
— 13 марта 1969 года в Рыбинске…
«Девка — самый смак», — облизнулся прокурор.
— Где работаете?
— Я послушница в монастыре…
«Грехи замаливать приехала… Вот с кем бы разок согрешить…»