В последний путь
Перед погребением
Келья отца Василия
Вдоль стены выросли три холмика с тремя крестами.
К крайнему из них подошла и застыла мать отца Василия.
Друзья отца Василия долго не уезжали из монастыря. В деревянном доме проведали келью, в которой он жил аскетом и спал на доске… Постояли на песчаной дорожке, где их товарищу нанесли удар в спину ножом. Знали молниеносную реакцию своего капитана команды и спрашивали: почему на этот раз она ему не помогла…
Келья инока Трофима
Кто-то шел в келью инока Трофима…
Кто-то Ферапонта — посмотреть уголок инока за занавеской…
4. Подмога из Калуги. Заметка в газете
Из Калуги, чтобы скорее раскрыть преступление, на подмогу прислали бригаду следователей. Сразу разослали по объектам. Следователя Сенищева на милицейском УАЗе повезли в Орлинку доводить до ума дело со стрельбой. Следователя Сашина забросили в Оптину, пусть там брушит. Третьего отправили по дальним селам района: может, там что найдется. Четвертого оставили в Козельске определяться с забившими коридоры задержанными.
Мортынов остался в отделе милиции координировать работу всей следственной группы, сидел в кабинете, раскладывал по томам бумаги и ничего плохого не ожидал, пока дежурный не бросил ему на стол газету:
— На читай, тетеря!
— Слушай, капитан, не зарывайся…
— А ты читай-читай…
Мортынов взял газету:
— «Советская Россия»… Сегодня вышла, 20 апреля. — Посмотрел на дату, читал: — «Страшным преступлением омрачен… праздник… убиты три монаха… двое зарезаны перед звонницей». На звоннице, — поправил. — Но это мелочи. «Третий убит… тем же преступником, убегавшим с места преступления…» Ну что, так оно и могло быть… Хорошо, что хоть обмолвились, а то про Оптину совсем забыли…
«Советская Россия». 20 апреля 1993 года
Дежурный:
— Дальше-дальше…
— «Очевидцев преступления не обнаружено. На месте убийства найдены: шинель, кепка, возможно, принадлежащие убийце. И орудие убийства… в виде короткого меча». Все верно. Постой, а кто мог тиснуть эту заметку?
— Скажите еще, что я, — загыгыкал капитан.
— «…удалось задержать подозреваемого в убийстве бомжа К.». Не слабо! «Из его собственных слов стало известно, что ранее судим за нанесение тяжких телесных повреждений отчиму…» Не понял, но об этом знают я, Грищенко, Зубов, опер…
— Не знаю, не знаю…
— «… проходил лечение в психиатрической больнице… жил в монастыре в качестве паломника… работал в котельной… изгнан…» Выходит, в нашей бригаде завелся крот?! — вылетело у Мортынова.
Он резко встал:
— Кто ж такую ерунду отмочил?.. Зачем? Чтобы мы свернули следствие и упекли Карташова…
— А что?! — обрадовался дежурный.
— Я догадываюсь, чьих это рук дело… Газета вышла сегодня, вчера уже донесли… Надо с нашей «командиршей» поговорить…
Железная Лариса расслабилась и пришла в этот день в отдел позже обычного.
— Должна же я отдыхать… — сказала, оправдываясь перед Мортыновым и поправляя прическу на голове. — Вчера допоздна провозилась…
Прочитав заметку, ухмыльнулась:
— Ну, скакуны…
— Им все ясно… А что «Николай Николаевич» бродит с обрезом… Еще тьма вариантов…
— Ничего, вот экспертизка придет с пальчиками БОМЖа, и тады…
Мортынов знал, что откатали всех «бандитов» и отпечатки их пальцев вместе с ножами послали экспертам.
— А если пальчиков БОМЖа не окажется? — произнес Мортынов.
— Не будь кликушей…
— Кто ж это тиснул, — произнес и, прощупывая, спросил: — Зубов?.. Опер?..
— У них кишка тонка! — возмутилась Грищенко. — Их в Москве слушать никто не станет…
— Выходит, не обошлось без Калуги…
— Все-то ты знаешь… — как отрезала Грищенко и взяла газету: — На память…
Когда она вышла, Мортынов подумал: «Видимо, она в Калугу начальникам. И те выше… Эх, все хотят скорее прогнуться и БОМЖа упечь… А там хоть трава не расти…»
Несмотря на сообщение в прессе, крутилось множество слухов: убил солдат; отомстили местные жители; орудовала банда; совершено ритуальное убийство. И поливали грязью: православные на Пасху перепились и порезали друг друга. Все произошло на почве сексуальных отношений между мужчинами. Послушник поквитался с братией. И раздавались самые фантастические байки: прилетели марсиане на НЛО…