— Увы, увы, господин комиссар, неужели вы хотите разорить несчастную вдову, обремененную детьми? Я из последних сил выбиваюсь, обустраивая этот дом! Признаюсь: я виновата, но я пренебрегла своими обязанностями только по доброте сердечной. Этот иностранец — думаю, он англичанин — запретил мне сообщать о себе. Он прибыл во Францию, чтобы найти своего ребенка, которого родила от него некая французская дама, успевшая с тех пор выйти замуж. Судите сами, какой деликатности требуют подобные поиски!
— Сударыня, боюсь, что в этом случае речь вовсе не идет о волшебной сказке, в которую вы по простоте душевной поверили. Каким именем он назвался?
— Он сказал, что его зовут Фрэнсис Сефтон и он торгует скаковыми лошадьми. А потом он с угрожающим видом велел мне никому про него не говорить.
— Отлично придумано, скачки все больше входят в моду. Когда он прибыл?
— Двадцатого сентября.
— У него был с собой багаж?
— Два чемодана. Служанка говорила, что у него в комнатах много разного платья, париков и даже женских нарядов. Он, наверное, хотел увезти их к себе на остров, чтобы потом выгодно продать.
— К нему кто-нибудь приходил?
— Никто.
— У него есть экипаж?
— За ним постоянно приезжает фиакр.
— Он ведет размеренный образ жизни?
— Конечно, нет! Он часто возвращается под утро, иногда вовсе не ложится. Однако платит он аккуратно, каждую неделю. Правда, сегодня утром он собрался впопыхах, а перед этим его два дня не было дома. Неделя еще не кончилась, но он любезно заплатил за нее вперед, а потом еще раз просил никому о нем не говорить, ибо супруг его бывшей возлюбленной прознал, что он в Париже.
— Превосходно, сударыня. Если он вновь появится, немедленно сообщите вашему квартальному комиссару, чтобы он сообщил об этом в Шатле, комиссару Ле Флоку. И помните, если вы не станете следовать моим инструкциям, вы рискуете потерять свою гостиницу: ее закроют, а вас привлекут к судебной ответственности. Теперь покажите нам комнату господина Сефтона.
Она повела их на второй этаж, в богато убранные апартаменты, состоявшие из спальни, туалетной комнаты и маленькой гостиной. Кровать стояла нетронутой. На маленьком столике Николя заметил бутылку портвейна и два стакана. Поведя носом, он подошел к камину: там жгли бумаги, причем немало. В куче пепла он заметил кусочек обгоревшего листа, где виднелись избежавшие уничтожения печатные буквы: «elles pres». Газета, государственная бумага или листовка торговца. Надо попытаться определить. Указав на стаканы, Николя обратился к хозяйке:
— Он кого-нибудь принимал?
— Я никого не видела.
Николя понюхал стаканы.
— Я бы сказал… сегодня ночью… Нет, его здесь не было… Значит, сегодня утром. Вы уверяете, что проводите за конторкой все двадцать четыре часа?
— Разумеется, нет, но… Честно говоря, я больше ничего не знаю. Конечно, все возможно.
Она снова разрыдалась. Николя пожал плечами, поражаясь подобному легкомыслию. Семакгюс указал на край одного из стаканов: на нем виднелись следы помады.
— Разве угадаешь! — вздохнул комиссар. — В наши дни мужчины зачастую используют еще больше грима, чем женщины. Наносят и румяна, и белила, и помаду. Но запомним этот факт.
Причитая и охая, хозяйка проводила незваных гостей до самого экипажа. Едва они сели в карету, как Николя немедленно стал выстраивать гипотезы, вытекавшие из посещения улицы Кристин.
— Две недели назад лорд Эшбьюри под выдуманным предлогом прибыл в Париж. Глупость хозяйки пансиона и отсутствие проницательности у наших людей — боюсь, что с уходом Сартина в нашей работе сбои происходят все чаще, — позволили ему избежать полицейского надзора, который осуществляется над всеми иностранцами. Он спокойно разгуливает под вымышленным именем, что-то ищет под вымышленным предлогом и с неведомой нам целью ездит в Версаль. Там он случайно сталкивается со мной практически нос к носу и спасается бегством. Он выслеживает меня и, полагаю, отдает приказ убить. Но покушение возле дома графа д'Арране проваливается. Предчувствуя, что я стану его искать, он мчится в Париж, завершает свои дела, принимает своего агента и удирает из гостиницы. Париж велик! Интересно, где теперь он прячется?
— Не кажется ли вам, что он направился прямо в Кале? — задал вопрос Семакгюс.
— Нет, не кажется. Его миссия еще не окончена. Каким-то образом я встал у него на пути. Но куда ведет этот путь? Повторяю еще раз: совпадений не бывает, не бывает совпадений…
Николя стукнул кулаком по плюшевой обивке скамьи, и вверх поднялось облачко пыли.
— Никто не заставит меня поверить, что лорд Эшбьюри, или, как он именует себя здесь, Фрэнсис Сефтон, совершенно случайно остановился в гостинице в четырех шагах от дома Дюшампланов! Не знаю, почему он это сделал, но узнаю непременно!
— Согласен, надо понять, что привело его во Францию и — подчеркнем — заставило скрываться под вымышленным именем, — произнес Семакгюс. — Остаются также Дюшампланы, чье поведение, на мой взгляд, содержит некую загадку.
— Я не хотел сразу перегибать палку, а потому не стал подниматься, чтобы поговорить с супругой. Пусть они по-прежнему чувствуют себя в безопасности. Если они успокоятся, мы от этого только выиграем. Что же касается младшего брата, уверен, он появится еще не скоро. Однако я не могу поверить, что причиной убийства в особняке Сен-Флорантен является выгода. Эти люди достаточно богаты. Тогда что?
— Прежде всего, успокойтесь, иначе у вас начнется лихорадка.
— Боюсь, как бы не пришлось начинать все сначала. Ленуар поручил мне столько разных дел, что за ними я потерял нить основного расследования. Нужно еще раз допросить Миссери. Где нашли тело Маргариты Пендрон? Необходимо вновь побеседовать с герцогиней де Ла Врийер. Говорят, она дружна с госпожой де Морепа, к которой я неожиданно попал в фавор. Возможно, супруга министра поможет мне в этом… Наконец, надо отыскать воздыхателя Маргариты Пендрон. Этот Ад, о котором мне рассказала молоденькая горничная герцогини, являет собой сплошную загадку. Сама девушка родом из Нормандии…
— И, конечно, сохранила выговор своей родной провинции? — спросил Семакгюс и с лукавым видом посмотрел на Николя.
— Черт возьми, еще как сохранила!
— Тогда ваш воздыхатель найден. Ваш Ад — это всего лишь Эд, имя младшего Дюшамплана. Миссери, если, конечно, не станет врать, это подтвердит, и таким образом мы сможем объяснить множество вещей.
— Спасибо, дорогой Гийом. За сегодняшний день ваши размышления уже дважды помогли мне. А ваш кучер спас мне жизнь. Ваши подсказки открывают перед нами богатые перспективы, но, к сожалению, всех вопросов они все равно не решают. Есть факты, относящиеся к области желаемых видимостей, и не более того…
Семакгюс велел кучеру ехать в аптекарскую лавку господина Никеза, что на улице Жоайери.
X
БИСЕТР
Не знал, что Бисетр построили для того, чтобы производить на свет болезни и порождать преступления.
Николя узнал господина Никеза: этот аптекарь накладывал ему повязку после покушения, совершенного на него во время расследования дела об исчезновении комиссара Лардена. Семакгюс и аптекарь осмотрели повреждение и, посовещавшись, единодушно отвергли спиртовые настойки, тинктуры и бальзамы: рана была неглубокой и не требовала сильнодействующих средств, нередко превращавших царапину в язву, ибо, останавливая кровотечение, они вызывали ожог и омертвение здоровых тканей. Оба единодушно решили применить обычный гипсовый пластырь и стянуть им края раны. Промыв жжеными квасцами поврежденные ткани, они наложили повязку из смеси хлебного мякиша, молока и оливкового масла; повязку следовало менять три раза в день. Слушая их, Николя чувствовал себя дичью, в присутствии которой повара обсуждали способы ее приготовления.
Когда они высадились из кареты под портиком Гран Шатле, на улице уже стемнело. Бурдо и Рабуин ждали их в дежурной части. Инспектор с волнением спросил, как чувствует себя Николя. Он все еще упрекал себя за то, что не был рядом с другом в столь опасной стычке.