Глава семьи, Евгений Павлович Котовский, был и вправду похож на представителя семейства кошачьих. Живот мужчины напоминал фруктовое желе: казалось, если дотронуться до него, то еще несколько минут он, как маятник, будет двигаться из стороны в сторону. Поверх «желе» была натянута полосатая футболка, которая подчеркивала каждую складку большого тела. Крупная голова, покрытая пушистой шевелюрой, и редкие усы, как у старого кота, завершали образ.
Виктория Павловна была полной противоположностью мужа и больше напоминала исхудавшую лису. Она была такая высокая, что каждый раз в дверном проеме ей приходилось сгибаться. Длинные, как ветки ивы, руки свисали вдоль тонкого тела. Одежда балахоном болталась на щуплых плечах.
У полковника сложилось впечатление, что муж забирает всю еду и в одиночестве поглотает домашнюю провизию, оставляя супруге лишь кости да хлебные корки. Эта мысль так развеселила Виноградова, что он не удержался и прыснул со смеха. Все в недоумении посмотрели на него.
— Простите, это нервное. Не спал две ночи!
Гости недоверчиво посмотрели на него.
Дарья, дочь семейной пары, казалась обычным ребенком с нормальным весом и жизнерадостным лицом. На вид ей было около семи лет. Длинные темно-русые волосы лежали в плотной косе, спускающейся с плеча. Девочка с любопытством наблюдала за происходящим, искренне не понимая, зачем ее оторвали от рисования.
— Я сразу приношу свои извинения за то, что потревожил вас, но, увы, обстоятельства сложились печальным образом, — вздохнул полковник, сверля супругов взглядом. — Вы, наверное, в курсе, что в соседнем купе обнаружено тело молодого мужчины?
— Слышали краем уха, — хриплый голос Кота вырвался наружу. — А мы каким боком?
— Таковы правила, — пожал плечами Виноградов. — Мы обязаны допросить всех, чтобы воссоздать картину случившегося. Ведь вы могли видеть что-то или слышать информацию, возможно, на ваш взгляд, абсолютно бессмысленную, но для нас крайне важную.
— Знаете, мы и без того недовольны, что за нашей стенкой валяется трупяк, — мужчина наклонился вперед, давая полковнику понять, что в любой момент готов выпустить когти.
— Поверьте, я тоже не планировал так провести путешествие. Выбора у нас нет, так что давайте работать.
Полковник скрестил руки на груди, спрятав ладони, будто ему было холодно. Мысленно он уже законспектировал психологический портрет этой семьи, теперь ему нужны были детали, а именно слова.
— Расскажите, где вы находились с двенадцати часов дня и до половины второго? Не удивляйтесь, это стандартный вопрос, он будет задаваться всем. Поверьте, лучше вы сейчас все расскажете мне, чем через несколько дней вас по повестке вызовут в отделение милиции.
— Мы находились в купе, — резко ответил мужчина, испугавшись перспективы таскаться по прокуренным кабинетам уголовного розыска.
— Кто это может подтвердить?
— Моя супруга и дочь. Они все время были рядом.
— Вы выходили из купе?
— Нет. Мы обедали.
— Полтора часа?
— Почти.
Полковник снова окинул взглядом изможденную женщину.
— У нас традиция, — продолжил Котовский. — Когда мы едем на поезде, обязательно берем с собой домашнюю еду и трапезничаем.
— Странная традиция… — пробормотал Дементий.
Кот слегка выпустил когти, сверкая маленькими зелеными глазами.
— Не вижу ничего странного. Дорога, еда, стук колес — это очень уютно и мило.
Полковник удивился словам Кота.
Тот задумался.
— Нет, ничего такого я не слышал и не видел. Я ел.
Полковник чувствовал, как раздражение разливается по телу.
— Вы видели Ольгу Стравинскую? Это жена жертвы.
— Да, видел. Такую попробуй не заметить!
— В каком смысле?
— Дорогие побрякушки, разодетая такая…
— Ра-зо-де-та-я, — растягивая буквы, повторил полковник. — А вы знаете, что у нее с собой в сумочке были побрякушки на сумму около пятидесяти тысяч долларов? Думаю, даже больше.
— Да ладно? — Кот открыл рот, пальцами пытаясь нащупать усы.
— И, по нашим предположениям, вор еще находится в вагоне.
— Откуда вам это известно? — испуганно спросил он.
— Мы уточнили у проводницы, все пассажиры этого вагона едут до конечной станции. И никто заранее не сходил.
— А может, вор пришел из другого вагона?