Морсби полагал, что прекрасно представляет, как развивалась ситуация. Добившись хорошо оплачиваемой должности в заведении, где никто не знал о ее прошлом, мисс Уотерхаус очень хотела закрепить приобретенное доброе имя и похвальное усердие в работе удачным замужеством. Ум, однажды подточенный пороком, никогда больше не станет абсолютно безгрешным. Скорее всего, увидев, что ни один мужчина не предлагает ей руку и сердце добровольно, она решилась на очень простой шаг: самой заманить кого-нибудь. Мэри Уотерхаус считала, что придумала все очень ловко. Но, увы, она выбрала мужчину, для которого стремление к карьере было сильнее стыда и долга, на которые она рассчитывала; по иронии судьбы, подумал старший инспектор, ее, видимо, как раз и привлекло его честолюбие. Хуже того, она выбрала, быть может, единственного человека в Англии, кто, стоило ей пригрозить ему провалом репутации, если он не женится на ней (а она это непременно бы сделала), готов был ради своей карьеры ее застрелить. Так, по крайней мере, представлял это Морсби.
Справки, наведенные в Роланд-хаусе, пока ни о чем определенном не говорили. От обитателей школы скрывали, что мисс Уотерхаус и молодая женщина, убитая в погребе в Льюисхэме, одно и то же лицо. Морсби хотелось самому посмотреть, какую реакцию произведет такое сообщение.
Через день после второго визита к Роджеру Шерингэму в одиннадцать утра старший инспектор Морсби звонил в ворота школы.
Не представляясь, он попросил мистера Гаррисона. Его провели в комнату, явно предназначенную для прибывающих родителей. Приближался конец марта, а значит, и пасхальной четверти. Из того, о чем прочел Морсби в рукописи Шерингэма, он просчитал, что сейчас нервы учителей и администрации расшатаны и взвинчены. Он уже привык к такому поведению и даже радовался удачному времени визита. Сдержанность и спокойствие опрашиваемого опрашивающему ни к чему.
Открылась дверь, и вошла молодая женщина — молодая женщина с песочного цвета бровями и заметно выпуклыми зеленоватыми глазами. Морсби с интересом рассматривал ее. Вне всякого сомнения, это была та самая "ужасная" мисс Гаррисон.
Она улыбнулась ему. Ничто так не укрощает нравы владельца частной школы, как перспектива получить нового ученика.
— Здравствуйте, — сказала она, подходя к нему. — Должна представиться: мисс Гаррисон. Вы спрашивали моего отца? Он сейчас занят. Поэтому не могли бы вы сказать мне о цели вашего приезда. Вы хотели бы поговорить о вашем мальчике?
— Нет, мадам, — прямо ответил Морсби. — Не о мальчике.
— А-а... — На миг Эми удивилась. Она заговорила снова уже совершенно иначе. Морсби мысленно улыбнулся. — Тогда в чем же дело? — спросила мисс Гаррисон довольно резко. — Как я сказала, мой отец исключительно занят. Я могу рассмотреть любую проблему вместо него.
— Боюсь, не эту, мадам. Я должен поговорить лично с вашим отцом. У меня важное дело. Я из полиции. Вот мое удостоверение.
Эми пристально изучила удостоверение.
— Да, действительно.
Морсби незаметно наблюдал за дочерью директора. В ее поведении читалось лишь раздраженное удивление, но ни тени дурных предчувствий не просматривалось. "Что ж, — подумал Морсби, — она ни о чем не знает. Он не обмолвился ей ни о чем".
— Очень хорошо, — сухо сказала она, — я передам отцу.
Морсби остался ждать.
Через несколько минут появилась служанка и пригласила его в кабинет директора. Морсби отметил, улыбнувшись про себя, что для Эми он, кроме как отец, ничего не значит.
Мистер Гаррисон как-то нерешительно поднялся из-за письменного стола, нервно теребя бородку и переводя взгляд с посетителя на его удостоверение и обратно.
— Вы хотели поговорить со мной?
Морсби подождал, пока закроется дверь, и сразу же приступил к делу.
— Прошу прощения, сэр, но я должен сообщить вам довольно неприятную для вас новость.
— Для меня? — заморгал мистер Гаррисон.
— Да. Помните молодую женщину, которую нашли убитой в погребе дома в Льюисхэме? Газеты только об этом и писали. Так вот, я должен, к сожалению, сообщить вам, что ее поиски привели нас в вашу школу.
— В... э-э... сюда? Но... э-э... у нас никто не пропадал, — пробормотал, не понимая, мистер Гаррисон.
— У вас прошлым летом работала молодая женщина по имени Мэри Уотерхаус?
— Мэри Уо... Господи, неужели?.. — Мистер Гаррисон быстро сел в свое кресло и уставился на старшего инспектора, глупо открыв рот. (Хорошо, что его сейчас не видят родители его учеников, подумал Морсби.)
— Боюсь, что да, сэр. Нет никаких сомнений.
— Но... но как же... она собиралась в Австралию. Чтобы выйти замуж. Она нам так говорила.
— Она не поехала туда.
— Но откуда вы знаете? Вы искали ее?
— В Австралии? Нет, сэр, — стал нетерпеливо объяснять Морсби. — В этом не было необходимости. Не буду вдаваться в подробности, но можете положиться на мои слова: личность была установлена верно. А раз это так, я хочу задать вам несколько вопросов о ее жизни здесь, если вы соблаговолите на них ответить.
— Да-да, — промямлил мистер Гаррисон и нажал кнопку звонка на своем столе. Его палец заметно дрожал. — Да-да, конечно. Но этого не может быть... Да, конечно. — В ответ на явно вопросительный взгляд Морсби на кнопку звонка он добавил: — Я пошлю за своей дочерью. Лучше пусть и она присутствует. Она знает о мисс Уотерхаус гораздо больше, чем... э-э... чем я.
— Хорошо, сэр, — вежливо согласился Морсби. А про себя подумал: "Мистер Шерингэм ловко схватил характер этого приглуповатого папаши. И девчонки тоже. Как это здорово у писателей выходит".
На звонок прибежала служанка, и ее послали искать мисс Гаррисон. Морсби решил использовать паузу до появления Эми и задал мистеру Гаррисону пару вопросов об обязанностях мисс Уотерхаус. Однако мистера Гаррисона с каждым словом все больше охватывал ужас трагедии, произошедшей с его недавним секретарем, и его ответы становились все бессвязнее. Морсби понял, что от директора ничего не добиться, и с откровенной надеждой ждал его дочь.
— Ну? — резко спросила отца молодая особа, не обращая внимания на сидевшего у камина старшего инспектора. — В чем дело, папа? Я очень занята.
— Дорогая моя, та милая девушка, что работала у нас прошлым летом... твой личный секретарь, помнишь?..
— Мой секретарь?
— Да-да. Мисс... мисс...
— Уотерхаус, — подсказал Морсби.
— Да, Уотерхаус, так я и сказал. Мисс Уотерхаус... помнишь ее?
— Конечно помню. Что с ней такое? Она уехала в Австралию, чтобы выйти замуж. Или только так говорила. Оттуда она ни разу не написала. А в чем дело? Ее ищет полиция?
— Полиция ее нашла, мисс Гаррисон, — ответил Морсби для большего эффекта. — Она мертва. Убита.
— Правда? — Эми холодно взглянула на инспектора сквозь пенсне.
— Помните, газеты писали о девушке, закопанной в погребе дома в Льюисхэме? Это была мисс Уотерхаус.
— Чепуха, — отрезала Эми. — Ни за что не поверю.
— Ваше мнение, мисс Гаррисон, — мягко сказал Морсби, — увы, ничего изменить не может: мисс Уотерхаус была убита.
Минуты две ушло на то, чтобы убедить мисс Гаррисон, что известная ей молодая женщина действительно позволила заманить себя в чудовищную ловушку и была убита. После этого Морсби продолжил расспросы. Сначала он адресовал их в равной степени и мистеру Гаррисону, и его дочери. Но поскольку Эми отвечала на все вопросы четко, а ее отец только растерянно щипал бородку и бормотал что-то себе под нос, очень скоро номинальный директор школы был отставлен на второй план, где и оставался до конца. Во всяком случае, возникало впечатление, что ему удобнее там оставаться.
Эми, правда, тоже мало что могла сказать. Морсби это все же порадовало: она не могла сказать, потому что не знала, а не потому, что хотела что-то скрыть. Мисс Уотерхаус, прежде всего, ответила на объявление-приглашение на работу личным секретарем; у нее были прекрасные рекомендации и сама она произвела исключительно приятное впечатление; Эми сразу же приняла ее на работу. По присущей ей деловитости, Эми записала необходимые данные из представленных рекомендаций и теперь смогла их показать; две рекомендации были из двух последних фирм, где работала мисс Уотерхаус; третья же, самая лестная, скорее всего, была подделкой. Поступив на работу, мисс Уотерхаус полностью оправдала все рекомендации. Она была аккуратна, пунктуальна, усердна в работе; в подготовительном классе она проявила себя замечательной воспитательницей, хотя честно призналась, что опыта такой работы у нее никогда прежде не было; в школе ее любили; сама мисс Гаррисон сожалела, что им придется обходиться без такого работника.