Бернингсен приняла еще одного пациента и с облегчением отерла пот.
– Ну, вот, кажется и все, – удовлетворенно заключила она.
Однако радость Галины Ильиничны была преждевременной. Всю малину испортила Алла Михайловна.
– Боюсь, Галя, что еще не все, – каким-то ненатуральным тоном произнесла она.
– Как это не все? – опешила участковая. – Часы приема закончились.
– Я как раз пришла тебе сказать, что поступил дополнительный вызов…
– Не пойду, – отрезала Бернингсен.
– Видишь ли, за больного просит Горецкая, – это была фамилия зав. отделением.
– Черт, – выругалась Бернингсен, – вечно ты приносишь плохие новости.
– Есть и хорошие, – деловито сказала Дергень, – Я договорилась поболтать с Крыловым по поводу вчерашнего убийства.
– А чего с ним болтать? – удивилась Бернингсен. – Он-то тут при чем?
– Не скажи, Галина, не скажи. Он был в напряженных отношениях с нашей приснопамятной Поиловой.
– Ну, уж скажешь тоже, приснопамятной, – фыркнула Галина Ильинична.
– Хочешь с ним поболтать? – спросила Дергень.
– Конечно, еще спрашиваешь, но вопросы будешь задавать ты.
– Само собой.
– Куда надо идти?
– Да никуда. Он сам сюда явится. Сказал, что хочет воспользоваться моими профессиональными услугами в частном порядке для одного знакомого. Я сказала ему прийти в половине пятого. Сейчас явится, – взглянула она на часы. И действительно, как по заказу, в дверь постучали. В кабинет Бернингсен вошел высокий худой мужчина, с орлиным носом, на вид около сорока.
– А, Иван Андреевич, проходите, – широким жестом пригласила Бернингсен.
– Привет, Иван, – вальяжно улыбнулась Дергень, ослепительно сверкнув коронкой.
– Добрый день, – сухо поздоровался ЛОР. – Алла Михайловна, – перешел он к делу, – Ну, какие ваши условия?
– Сто рублей в час. Годится?
– Согласен.
– Когда приступать?
– Послезавтра, в десять или в одиннадцать, если вам удобнее. Я сейчас напишу адрес и телефон.
Он наклонился над столом и начал быстро писать. Дергень взяла листок, бегло проглядела и сунула в карман.
– Заметано, Иван Андреевич, – сказала она.
Выразительно взглянув на Бернингсен, Дергень подмигнула начальнице и небрежно спросила Крылова:
– Слышали об инциденте с Поиловой?
Крылов вздрогнул. То ли от самого вопроса, то ли от слова «инцидент», то ли еще от чего.
– Конечно, – пробормотал он. – Кто же не слышал? Ужасное событие.
– Что вы об этом думаете?
– Кто, я? Ровным счетом ничего. В голове не умещается.
– Как вы считаете, это убийство или самоубийство? – продолжала наступать Дергень.
– Что вы меня пытаете? – неожиданно разозлился ЛОР. – Я ничего не считаю и не хочу считать.
– Помнится у вас была ссора с покойной, – продолжала неумолимая Дергень.
– Ваше какое дело?.. Просто мелкая размолвка.
– Ну, если вы так это называете, – с сомнением причмокнула губами медсестра.
– Именно так. Извините, мне пора. До свидания, Галина Ильинична. До свидания, Алла Михайловна. Не забудьте, в субботу в десять – в одиннадцать, – и он выскочил из кабинета с пунцовым лицом.
– Нервишки что-то у нашего ЛОРа шалят, – хладнокровно прокомментировала Алла Михайловна, – Ему не мешало бы невропатологу показаться. Как думаешь?
– Возможно, возможно, – уклонилась от прямого ответа Бернингсен. – Кстати, тебе от Зубрикова привет, жалел, что не застал.
– А, старый бизон, – рассмеялась Дергень, – Заходил, небось, поболтать об убийстве?
– Да, его это живо заинтересовало. Ну ладно, буду собираться на вызов, раз Горецкая просит. Как фамилия больного?
– Смирнов. Ливий Сергеевич Смирнов.
– Постой, он же был в списке тех, кто был на приеме у Митченко, – вдруг вспыхнуло в голове у Бернингсен.
– Точно, – откликнулась Дергень, и глаза ее загорелись. Ты молодец, Галина.
– Ну, вообще-то Смирнов распространенная фамилия, – охладила ее пыл Бернингсен.
– Не верю я в такие совпадения, – отрезала Дергень. – Наверняка, он и есть.
– Ну, что ж, Алла, вот приду к нему, и все узнаю.
– Добро. Как тебе Крылов, а?
– Хорош, что и говорить. Ну, ладно, я побежала, а ты, давай, не болей, – подколола она подругу.
– Ни пуха!
– К черту!
Через пятнадцать минут Бернингсен утопила кнопку звонка квартиры № 38. Послышались шаги, и дверь открылась. Среднего роста шатен, лет тридцати, пригласил Бернингсен войти.
– Врача вызывали? – бодро спросила Галина Ильинична.
– Конечно, проходите.
Вымыв руки, Бернингсен прошла в просторную гостиную и села к столу.
– Слушаю вас, – нацелилась она очками на парня. – На что жалуетесь?