Когда Майк постучал в дверь, она наводила порядок в кладовой.
— Привет, Ханна. Ты готова к встрече со стейком?
— Весь день только об этом и мечтала! — Ханна повернулась к нему, и у нее перехватило дыхание.
Откровенно говоря, мечтала она не только о стейке. Высокий, мужественный, симпатичный — неудивительно, что каждая незамужняя женщина (и некоторые замужние тоже) ночи напролет измышляли способы привлечь к себе внимание Майка. Если бы округ Уиннетка решился выпустить благотворительный календарь, то сделать его хитом продаж было бы проще простого: поместить на календарь портрет Майка.
— Ты виделся с шерифом Грантом? Он заходил сюда и сказал, что у него для тебя какие-то бумаги.
— Когда я подъехал, он ждал меня на стоянке, но я сказал, что не стану заниматься раздачей листовок.
— Почему?
— На листовках-то написано: «Гранта в шерифы!»
— Да ты что! — засмеялась Ханна. — А я-то думала, отчего он не захотел оставить их мне? А разве нет какого-нибудь закона, запрещающего раздачу листовок на территории школы?
— Есть, и когда я ему про это напомнил, он решил, что будет просто раздавать их тем, кто въезжает на стоянку.
— Интересно, за кого ты проголосуешь? — решила поддразнить его Ханна. — Неужели за Гранта?
— Разумеется, нет. Я голосую за Билла. Он мой напарник и лучший друг. Ты-то уж должна знать.
— Знаю, — вздохнула Ханна. Иногда Майк воспринимал все слишком всерьез, и сейчас, кажется, был именно такой момент. — Интересно, шериф Грант уже уехал? Я дала ему попробовать свои кексы, и он обещал сказать, понравилось ему или нет.
— Если он уехал, я у него завтра спрошу. — Майк взял куртку Ханны и помог ей одеться. — Пойдем. Я сегодня еще не обедал и голоден как волк.
Ханна уже взялась за свою сумку, как вдруг вспомнила про пакет с мусором.
— Подожди, мне надо мусор выбросить. Заодно проверю, заперта ли задняя дверь.
— Тебе помочь?
— Да нет, я справлюсь. Тут всего один пакет. Ты пока можешь проверить еще раз, все ли плиты выключены.
Ханна взяла пакет с мусором и пошла к черному входу, моргая от слепящего дежурного света — он включался, когда кто-нибудь проходил мимо датчика. Она дошла до мусорного контейнера и открыла крышку. Прежде чем выбросить мусор, она на мгновение заглянула в контейнер и в ужасе замерла.
Несколько секунд Ханна стояла столбом возле контейнера с отвисшей челюстью, все еще держа в руках пакет с мусором. Затем она поставила его в сторону, села прямо на асфальт и сказала себе, что у нее, наверно, галлюцинации и что ничего похожего на человеческую руку на дне контейнера, конечно же, нет.
Внешность обманчива, несколько раз повторила она про себя одну из любимых поговорок бабушки Эльзы, а затем встала, чтобы посмотреть еще раз. Это была самая настоящая рука. И при ней было тело.
Ханна тихонько взвыла, судорожно сглотнув, и в это самое мгновение погас дежурный свет. Без прожектора в несколько мегаватт темнота показалась Ханне настолько невыносимой, что она еле сдержала вопль.
— Есть два выхода, — сказала она себе, — остаться здесь, размышляя над увиденным, и бежать обратно в школу к Майку.
Резко скрипнула дверь черного входа, и от страха Ханна чуть не выскочила из туфель. Потом раздался голос:
— Ханна? Что-нибудь случилось?
Это был голос Майка. Ханна судорожно сглотнула. Кажется, был и третий выход: можно сказать ему, что здесь кое-что произошло, чтобы он со всех ног бежал сюда. Это самое мудрое решение. Вот только бы суметь выговорить хоть словечко.
— Ханна?
— Т-там, — еле выдавила она.
— Что там? У тебя такой странный голос.
Ханна глубоко вздохнула. А затем сказала, отчетливо, как только могла:
— В контейнере труп.
Майк мигом оказался рядом. Он вытащил свой карманный фонарик, посветил им в контейнер и простонал:
— Это шериф Грант.
— Мертвый?
Майк наклонился в контейнер, чтобы пощупать пульс.
— Да.
Ханна сглотнула, пытаясь уместить в голове мысль, что человек, с которым она разговаривала меньше трех часов назад, мертв и лежит в мусорном контейнере.
— Похоже, кто-то ударил его по затылку.
Может, есть другие ранения. У него спереди на форменной одежде большое пятно крови.
Несмотря на дурноту, Ханна посмотрела туда, куда падал свет от фонарика. И впрямь. Что-то темное расплылось на рубашке шерифа. Она откашлялась и с усилием произнесла:
— Это не кровь.
— Не кровь?
Ханна покачала головой.
— Это помадно-сливочная глазурь. Шериф Грант умер, когда ел мой кекс!