— Да.
— Это были… снотворные таблетки… самоубийство?
— Нет.
— О!
— Однако, — продолжил Мейсон, повернувшись к двери, — поскольку вы не знакомы с четой Бейн, все это не представляет для вас никакого интереса.
— Подождите, — резко остановила она его.
Мейсон помолчал.
— Кто дал ей… как это случилось?
— О, вам-то что за дело? Вы их не знаете, помните, что вы сказали?
— Я… я просто… ладно, ваша взяла. Что вы хотите? Что вам нужно? Что вам угодно?
— Выглядите вы вполне взрослой, — заметил адвокат. — Я подумал, может быть, вы и действовать будете по-взрослому?
— Что вам угодно?
— Информацию.
— Какую информацию?
— Всю, что у вас имеется.
— Предположим, что я не дам.
— Это ваше право.
— А вы адвокат?
Мейсон кивнул утвердительно.
— О’кей, присаживайтесь, — пригласила она. — Я угощу вас виски.
Мейсон уселся в кресло. Она прошла к шкафу, открыла его и взяла бутылку виски, щедро наполнила два стакана, плеснула содовой и сказала:
— Надеюсь, вам нравится виски с содовой. Другого у меня нет.
— То, что нужно, — сказал адвокат.
Она передала ему стакан, села на стул, пеньюар мягко очертил фигуру, которая на конкурсе красоты несомненно выиграла бы первую премию.
— Чем быстрее вы начнете, — начал Мейсон, поглаживая стакан, — тем быстрее все это закончится.
— Хорошо, — ответила она. — Скрывать мне нечего. Я знаю Натана Бейна.
Мейсон сделал глоток.
— Познакомилась я с ним на одной конференции полгода назад, — она осторожно подбирала слова. — На конференции кинопродюсеров. У него были хорошие манеры, и денег он не считал.
— А вы такого и искали? — спросил в лоб адвокат.
— Хорошо, — она кашлянула, — считайте, что я вам и это сказала.
Девушка отпила два больших глотка, посмотрела ему в глаза и продолжила:
— Вы только не думайте, что я только и делаю, что гоняюсь за толстосумами. Во взрослую жизнь я вступила доверчивой дурочкой и верила всему, что мне говорили. Главное, мне всегда нравились солидные, уверенные в себе мужчины с хорошими манерами. Несколько раз я ошибалась, и поверьте, такие ошибки женщины переносят гораздо тяжелее, чем вы, мужчины. С семнадцати лет я сама зарабатывала себе на жизнь, работала много и честно, и все верила, что придет он, настоящий, оценит и полюбит меня. И ничего от своей самостоятельности я не выиграла. А потом поумнела. Поумнела, когда увидела, как живут некоторые другие девушки. Я работала за гроши, а они раскатывали в шикарных лимузинах с шоферами, закутанные в дорогие меха, беззаботные и выхоленные, а с ними богатые олухи, которые потеряли счет своим доллара^ Но главное, эти олухи действительно думают, что мы к ним липнем, как на сахар, а на самом деле они липнут к нам, потому что они всего лишь прокисший соус.
Мейсон широко улыбнулся и сказал:
— Вот это мне уже нравится!
— Они и есть олухи, — с вызовом бросила она. — Как раз когда я поумнела, я встретила Натана Бейна и подумала, а чем я хуже? Я сразу поняла, что он считает себя подарком, из-за которого женщины должны сходить с ума. Ему было невдомек, что годы и лишний жирок меняют мужчину, и не в лучшую сторону. Он начал усиленно меня обхаживать, но я ему дала понять, что так просто меня не завоюешь. Тогда он резко повысил ставки и действительно Ничего для меня не жалел.
— Вы имеете в виду деньги? — поинтересовался Мейсон.
— Нет, конечно. Подарки. Ну, камни, украшения, меха… все такое.
— Он их что, по почте присылал или с посыльным? — серьезно, без тени иронии спросил Мейсон.
— Не валяйте дурака, — вдруг вспыхнула она. — Он дарил их лично. У него прямо-таки какой-то бзик появился: ему нравилось вытащить где-нибудь на людяу изящный бриллиантовый кулон или что-то в этом роде, подержать его в руке и небрежным жестом застегнуть цепочку у меня на шее.
— Приятно, наверное, ни за что получать такие дорогие подарки, а? — с завистью произнес Мейсон.
— Вы меня не за ту принимаете. Эти подарки честно заработаны мною. Он что думал, что я его за красоту полюбила! Свое мнение об этих олухах я уже высказывала.
— Ну а потом?
— Потом Натан Бейн снял эти две квартиры в Новом Орлеане. Я должна была проводить здесь свой отпуск. Он останавливался в соседней, они сообщаются между собой, и мог таким образом незаметно от окружающих посещать меня. Никто не должен был знать, что мы знакомы. Сам Натан приезжал в Новый Орлеан под предлогом своего кинобизнеса. Он очень боялся, что его жена наймет частного детектива и он выследит нас.