Его предложение безмерно удивило меня, но я ничего не ответила и даже не спросила, чем оно вызвано, потому что дверь открылась.
Глава 2
На пороге стоял дворецкий, поразивший меня своей холодной невозмутимостью. Услышав, кто я такая, он молча смерил выразительным взглядом мое простое дорожное платье и практичные башмаки на шнуровке, а затем кивком указал на холл, где мне следовало ожидать, пока он расплатится с кебменом.
Из дома я их не видела, зато слышала, как Уолли Слейтер весело воскликнул:
— Сойдет!
Хлопнула дверца, Уолли свистнул, и четырехколесный экипаж загрохотал по мостовой. Я поняла: хотя и пробыла в Лондоне совсем недолго, не успела завести себе друга — и уже рассталась с ним.
Оставшись ненадолго одна, я огляделась по сторонам. Меня переполняло любопытство. Мои познания в области внутреннего убранства особняков были весьма ограниченными, но я поняла, что дом миссис Парри обставлен дорого и по последней моде. Пол устилали дорогие персидские ковры. У себя дома я долго экономила, прежде чем смогла заменить вытершийся ковер в гостиной, и была рада куда более скромному изделию. На резных жардиньерках стояли горшки с самыми разными комнатными растениями. Стены были увешаны картинами; на мой взгляд, не слишком хороню сочетавшиеся друг с другом: овцы с шотландского высокогорья перемежались акварельными изображениями итальянских озер. Сильно пахло воском и цветочной ароматической смесью. Подняв голову, я заметила на стене газовый рожок — последнюю новинку. Дома мы зажигали свечи и масляные лампы… В углу с достоинством тикали ходики.
— Будьте добры, мисс, следуйте за мной! — Вернувшийся дворецкий по-прежнему смотрел на меня без всякого выражения. — Миссис Парри примет вас в малой гостиной.
Его слова звучали необычайно величественно. Устав после долгого пути, я испытывала нечто похожее на благоговейный страх.
Позже я много раз поднималась и спускалась по этой лестнице и поняла, что она не слишком высока или крута, но в день приезда на Дорсет-сквер, идя наверх следом за дворецким, я вообразила, что она просто бесконечна.
Дворецкий не спешил, и я успела его нагнать, пытаясь приноровиться к его шагам, удивляясь тому, как он медленно ходит. Может быть, неспешная поступь свидетельствует о его важном положении? Или он замедляет шаги нарочно, чтобы дать мне возможность оглядеться и проникнуться духом дома?
Мой багаж он оставил внизу; какими жалкими и потертыми казались сверху саквояж и шляпная картонка! Я смущенно отвела от них взгляд.
На лестнице тоже висели картины. Некоторые из них мне даже понравились — это были довольно искусно написанные итальянские пейзажи. К сожалению, как и внизу, они висели вперемежку с изображениями шотландского высокогорья: заснеженные вершины, покрытые сизой дымкой, и стада овец. Никаких фамильных портретов… Может быть, они висят в другом месте?
Второй этаж также украшали жардиньерки, из которых тянули свои листья растения. Кроме того, я увидела бронзовую статую ростом с меня. Юноша в тюрбане изящно держал на вытянутой руке канделябр. Невидящие глаза статуи смотрели прямо на меня, полные губы изогнулись в благожелательной улыбке. Я мысленно поблагодарила за это бронзового юношу.
Замысел дворецкого принес печальные плоды; к тому времени, как мы добрались до малой гостиной, мне не то чтобы захотелось бежать из дома на Дорсет-сквер — бежать мне, собственно говоря, было некуда, — я преисполнилась самыми дурными предчувствиями.
Едва войдя в гостиную, я услышала шорох. Мне навстречу поспешила невысокая, очень полная и очень живая женщина и тепло меня обняла:
— Вот и вы, дорогая Элизабет! Как вы доехали? В поезде, надеюсь, было достаточно чисто? Ох уж эти паровозы! В поездах то запачкаешься сажей, то искра прожжет дыру в платье! — Она встревоженно оглядела меня с головы до ног, словно ища дыры или грязные пятна.
Миссис Парри оказалась намного моложе, чем я ее себе представляла; на вид ей можно было дать лет сорок с небольшим. Зная, что ее муж — ровесник моего отца, я ожидала, что его вдова окажется престарелой дамой. Кожа у нее была сливочная, очень гладкая, без единой морщинки, словно у девушки, прожившей всю жизнь в деревне. Каштановые волосы были расчесаны на прямой пробор и убраны под небольшой кружевной чепец.
Ее платье явно шила настоящая мастерица. В целом миссис Парри производила довольно приятное впечатление и казалась славной женщиной.
— Я добралась благополучно, мадам. Благодарю вас за заботу.