В поле зрения его попали лишь два человека, которые останавливались в гостинице на месяц. Но после разговора с администратором и горничной один из них отпал. И в тот же день в Бугульму полетел запрос:
Весьма срочно
Начальнику Бугульминского горотдела милиции.
Прошу Вас в порядке отдельного поручения сообщить данные для следствия о Гуцаеве Петре Владимировиче, 1951 г. рождения, включая словесный портрет.
Затем Данишев составил телефонограмму в Казань:
Министерство МВД Татарской АССР.
Прошу Вас сообщить сведения о случаях незаконной продажи драгоценных металлов и камней с августа 1981 года в связи с расследованием убийства гражданки Цветовой Анастасии Федоровны и незаконным присвоением преступниками ценностей, находившихся в ее доме.
К вечеру, когда солнце было закрыто плотными белыми облаками, подул резкий ветер. Данишев направился в отдел кадров фабрики. Начальника на месте не оказалось, В проходной ему сказали, что через часок она придет; убежала за сапогами в промтоварный магазин. Назип, возмутившись, позвонил директору. Кадровичку вскоре отыскали и дали «накачку». Та пришла злая, как сиамская кошка. Раскрытое окно, единственное в небольшой комнатушке, где располагался отдел кадров швейной фабрики, с шумом захлопнулось от порыва ветра. Кадровичка, нервная женщина с желтоватым лицом, вздрогнула, хотела произнести какое-то увесистое слово, но, покосившись на Данишева, лишь что-то пробурчала себе под нос. Лейтенант просматривал приказы о принятии на работу и увольнении.
Хозяйка кабинета быстро встала и толкнула створку рамы:
— Задохнуться можно в этой конуре под занавес работы.
В комнату то и дело заглядывали, но, увидев работника милиции, дверь тотчас же закрывали.
Под окном, где стояла скамейка, послышался громкий разговор мужчин: тенор с фальцетом уговаривал кого-то продать ему свою автомашину. Другой мужчина, с сильным кавказским акцентом, неторопливо отвечал: «Щто ти уговариваешь мэня как дэвушку. Ни продам свой черный „Волга“», — «Но ты же одну продал Махмутову, а мне — лучшему другу не хошь? Пойми, у меня скоро свадьба. На чем за невестой ехать, а? На ишаке прикажешь?» — вопрошал тенор. Кавказец спокойно отвечал: «Тот, хто часта прадает черный „Волга“, часто приабритает „черный ворон“. Дарагой, кацо, лучше бить паследним на свобода, чем первым в тюрьмэ».
— Вот идиоты! — подскочила кадровичка к окну. — Нашли место, где обтяпывать свои дела. — И уже громко. — Что вы тут заладили: «Продай, продай!» Работать мешаете, и товарищу из милиции — тоже.
За окном наступило молчание, а потом:
— Вай, вай, вай! И товарищу из милиции, гаварите, мищаем?!
— А вы как думали? — крикнула уже женщина.
— Вот видишь, дарагой! Я жже тибе гаварил, щто ни успеем дагавариться, как «черный ворон» пададут к маему крильцу. Нашел гыде гаварить!
За окном все затихло.
Тем временем Данишев составил список лиц, уволившихся в августе прошлого года. Среди них Гуцаев не значился, как не значился он и в других организациях, в которых лейтенант успел побывать. Следователь попросил личные дела лиц, которые его заинтересовали.
Данишев уже перебрал почти всю кучу папок и поглядывал на часы, давая понять работнику отдела кадров, что вот-вот закончит. Рабочее время давно истекло, как вдруг он увидел лицо блондина, похожего чем-то на составленный им портрет преступника. На синей картонной папке была наклеена бумага с напечатанным на машинке текстом: «Шпыру Михаил Давыдович, 1949 г. рождения, слесарь».
Следователь с волнением, осторожно, словно исторически ценный, но обветшалый материал, начал перелистывать содержимое папки. Он выписал все необходимые данные и спросил хозяйку кабинета:
— Что это за работник? Какова причина увольнения?
— Работник как работник. Но работал недолго. Меньше года. Уволился, как объяснил, по семейным обстоятельствам. С увольнением торопился. Но потом почему-то долго не приходил за трудовой книжкой. Вообще-то, так и не пришел. Пришлось выслать по почте.
— Вот как? — задумался следователь. — А по какому адресу? Ведь он прибыл сюда из Одессы.