— Недооценен? — рискнула подсказать Эвадна Маунт.
— Недооценен, mais oui. Он был несравненно недооценен вами, англичанами.
— Но, милый, сколько раз я вам говорила, что нам, англичанам, нравится… — начала Кора, но тут же он ее перебил.
— Нравится! Нравится! При чем тут «нравится»? — Он вложил в этот глагол всю брезгливость, с какой мог бы коснуться чьего-то грязного нижнего белья. — Этот человек был гений. А гении не могут «нравиться». Разве вам «нравится» Эйнштейн? Разве вам «нравится» Кафка? Разве вам «нравится» По? Нет, нет и нет! Вы преклоняетесь перед ними, вы их боготворите. Точно так же, как мы, французы, боготворим Фарджиона. Конечно, — закончил он со внезапной резкостью, — он был crapule… cochon[23], свинья. Что вам еще нужно? Дурные манеры — неопровержимый признак гения.
— Ну, если вы так считаете, — вежливо усомнилась романистка. — Тем не менее, мсье Франсэ, поскольку Фарджион умер, а фильм ставит Рекс Хенуэй, вам же нет особого смысла оставаться тут?
Была ли это игра света, или на лицо Франсэ действительно легла почти незаметная тень?
— У меня есть свои причины. — Этим исчерпался его ответ.
Быть может, опасаясь, как бы не сказать чего-то, о чем ему придется пожалеть потом, он продолжал более уравновешенным тоном:
— D’ailleurs[24], этот фильм, он был проектом Фарджиона. На нем будут отпечатки его пальцев, нет? Режиссирует Хенуэй, но результат будет totalement Farjeonien[25]. А поскольку я уже почти завершил мою книгу, то добавлю съемки этой последней, увы, posthume[26] работы в качестве приложения.
— Бесспорно, похоже, — сказала Эвадна Маунт, — что юный Хенуэй кое-чему научился у своего ментора. Кадр, который мы видели нынче утром, когда герой и героиня обмениваются поцелуями сквозь маленькую девочку? Мне сказали, что он не планировался, и тем не менее все почувствовали, что блеском он не уступает указанному в сценарии. Достоин самого Фарджиона.
— Правда. Его определенно не было в сценарии, — сказал Франсэ, звучно выделив наречие.
Наступила неловкая пауза. Затем романистка, которая пустоты не терпела, пожалуй, даже больше, чем Природа, сказала, не найдя ничего более подходящего:
— Так вы французский кинокритик, не правда ли? Как забавно. У нас в стране мы видим мало французских фильмов. Да и вообще иностранных, взятых вместе.
— О нет, мадемуазель, здесь вы ошибаетесь, очень ошибаетесь. По моему опыту, вы, англичане, вы любите смотреть только иностранные фильмы.
— Что вы, мсье Франсэ! — запротестовала она. — В Лондоне показывают очень мало иностранных фильмов, главным образом в кинотеатре под названием «Академия». И это такой Божий дар для нас, поклонников Седьмого Искусства.
— Мадемуазель, я подразумевал фильмы Олливуда.
— Голливудские фильмы? Но они же американские!
— Précisément[27]. Они не британские. Значит, они иностранные фильмы, нет?
— Ну-у, да, — ответила она неуверенно. — Странно, тем не менее. Каким-то образом мы не замечаем, что они иностранные.
— А следует. Вот, как мы, — ответил француз с резкостью, которая только-только не перешла за край наглости.
Последовала еще одна неловкая пауза, прежде чем Трабшо, пока еще не произнесший ни слова, наконец заговорил.
— Я один раз смотрел французский фильм.
Франсэ уставился на него с оскорбительно неприкрытым недоверием.
— Вы? Вы смотрели французский фильм? Признаюсь, вы меня удивили.
— Пошел с несколькими моими коллегами из Ярда. После нашей традиционной встречи за обедом в ноябре.
— Вот как. И что это был за фильм?
— Боюсь, не очень чтобы. Назывался он «Дамы Булонского леса».
— А, да. Этот, он классический. Чистейший chef-d’oeuvre[28].
— Классический? Это правда? — Он переварил это сведение и повторил: — Классический? Ну и ну.
— Вы не согласны?
— Ну, мне и моим приятелям, а должен признаться, обедали мы не в сухомятку, если вы понимаете, о чем я, он показался до жути пресным.
— Пресным? Что такое «пресный»?
— Ну, мы ожидали чего-нибудь чуточку погрубее, чуточку попикантнее, ну, понимаете, ночные бабочки и все такое прочее. Конечно, тут есть своя ирония: окажись бы он таким, мы могли бы почувствовать себя обязанными позаботиться, чтобы киношку закрыли, мы же все отслужили свое в полиции. Ну, а в данных обстоятельствах мы почувствовали разве что желание потребовать свои деньги обратно.