Ее тираду они дослушали, покачивая головами и от недоумения, и от нескрываемого восхищения. Молчание наконец нарушил Колверт:
— Очень хорошо. Видимо, это делает вас Подозреваемым номер пять. И раз уж вы были так похвально откровенны в высказывании ваших мнений, мисс, а к тому же знакомы со студией лучше кого-либо из нас, так, может быть, вы сами выдвинете кандидата на номер шестой.
— Конечно, — сказала Летиция с тем же непробиваемым апломбом, который демонстрировала с самого начала. — И не только номер шестой, но и номер седьмой. Поскольку кто-нибудь рано или поздно укажет вам на них, с тем же успехом это могу сделать я, и теперь же. Гарет Найт и Леолия Дрейк также должны считаться подозреваемыми.
— Гарет Найт, э? — сказал Колверт. — Это имя мне как будто знакомо?
— Еще бы! Он играет главную роль в «Если меня найдут мертвой». И я сама лично предупредила мистера Найта. Ему было необходимо знать об изменении сценария, поскольку в этом кадре ему предстояло играть с мисс Резерфорд. Я предупредила его перед перерывом.
— А мисс Дрейк?
— В тот момент она болтала с мистером Найтом. Естественно, ей стало известно про фужер, хотя изменение это никак не влияло на ее собственные эпизоды.
— Ну, опять благодарю вас, мисс Морли, вы были крайне полезны, даже много больше того, на что я имел право рассчитывать.
Он потер розовощекие ладони и обернулся к Эвадне Маунт и старшему инспектору.
— Послушайте, — сказал он, — я теперь разрешу всем разойтись по домам — не вижу смысла, чтобы они болтались тут дольше, — но, и конечно, я не знаю, как вы к этому отнесетесь, и особенно вы, мисс Маунт, учитывая в какой дружбе вы были с жертвой, — но я очень хотел бы перейти к предварительному допросу этих пяти наших подозреваемых — на вас двоих, с вашего разрешения, я время тратить не стану, — и как можно быстрее. Завтра днем, пожалуй, и здесь, я полагаю, а не в Ярде. И я подумал, учитывая, как много мы уже установили в кратеньком этом обсуждении без протокола… ну, я надеялся, что вы со старшим инспектором согласитесь поприсутствовать.
Первым ответил Трабшо.
— Том, я буду очень рад оказать тебе любую помощь, какая может потребоваться, очень-очень рад. Будто вернулись старые деньки, когда я работал с твоим покойным отцом.
— Да, но… — сказал Колверт, — мой отец пока еще не покойный. То есть он все еще жив, знаете ли.
— Да? — сказал растерявшийся Трабшо. — Я крайне, крайне сожалею.
Затем в попытке загладить свою оговорку он объяснил:
— Нет-нет, я хочу сказать… я, конечно, хочу сказать, я в восторге, что он жив. В восторге. Не понимаю, почему я подумал, будто он умер. Наверное, у меня создалось впечатление, будто все мои ровесники, с кем я сотрудничал, поумирали, так как никаких известий я от них не получаю.
Спохватившись, что вот-вот допустит новую непростительную оговорку, он быстро сменил галс.
— Повторяю: я буду очень рад поддержать вас. Не скажу за Эви, но, полагаю, убийство Коры совершенно ее потрясло.
— Да, крайне, — сказала романистка, — и это дополнительная причина, почему я настаиваю на том, чтобы присоединиться к вам. — Она повернулась к Колверту. — Много-много лет назад старший инспектор Трабшо и я уже прекрасно сотрудничали в расследовании другого убийства. На этот раз, однако, оно затрагивает меня гораздо больше. Несравненно больше.
Она с силой нахлобучила на голову свою треуголку.
— На этот раз, — докончила она, монументально насупив брови, — оно мое личное.
Глава девятая
Атмосфера внутри павильона тем временем драматически ухудшилась.
Поначалу смерть Коры Резерфорд была настолько ошеломляющей, что все они — актеры, съемочная группа, статисты — сочли совершенно законным, что им было велено ни на шаг не двигаться с того места, где они находились в момент преступления. И вполне законным, что даже посещение удобств не только совершалось под конвоем полицейского в форме, но ему предшествовал быстрый и эффективный личный досмотр — предположительно на случай, если кому-нибудь из них придет блестящая идея спустить в унитаз какую-нибудь инкриминирующую улику. Однако с учетом факта, что актриса была не заколота, застрелена или задушена, — факта, который казался визжаще очевидным всем присутствующим, пусть еще и не подтвержденным судмедэкспертизно, — было трудно понять, что именно, мнилось полиции, могло быть найдено на ком-либо.