— Прошу вас, мисс Маунт.
— Мистер Хенуэй, — спросила она, — не правда ли, вы стали режиссером этого фильма при несколько необычных обстоятельствах?
— Правильно ли я понял, — спросил Хенуэй, — что, употребив слово «необычный», вы подразумеваете обстоятельства смерти мистера Фарджиона?
— Да, отчасти. Но, собственно, я подумала о крайне необычном завещании, которое он оставил в своей лондонской квартире.
— Завещание? — сказал Колверт. — Это еще что? Ни о каком завещании я не слышал.
— Может быть, — невозмутимо сказала романистка, — мистер Хенуэй пожелает объяснить?
— Мисс Маунт абсолютно точна, инспектор. Завещание было. То есть есть… странный, иначе его не назвать, документ, который Хэтти, супруга мистера Фарджиона, нашла среди его бумаг после его смерти.
— Какого рода документ?
— Насколько мне известно, он все еще находится у миссис Фарджион, и, я уверен, она будет счастлива отдать его вам. Он написан и подписан Фарджи.
Вмешаться взял теперь на себя Трабшо:
— Был ли он кем-либо засвидетельствован?
— Самой миссис Фарджион. Вкратце в нем говорится, что если с ним — то есть с Фарджи — что-нибудь случится, прежде чем он успеет начать съемки «Если меня найдут мертвой», тогда вместо него режиссером фильма должен стать я.
Последовал момент молчания, пока Колверт переваривал эту информацию.
Затем:
— Мне это кажется крайне необычным распоряжением.
— Абсолютно согласен, — хладнокровно сказал Хенуэй.
— Такого рода посмертное перепоручение или назначение, как вы его там ни определяете, обычная практика в кинобизнесе?
— Вовсе нет. Я в первый раз услышал о подобном. Когда возникает такая ситуация — например, режиссер умирает в разгар съемок или даже перед их началом, — то, полагаю, прерогатива решать, как они будут продолжаться и будут ли вообще, принадлежит исключительно продюсеру. Однако поймите, инспектор, это лишь мое предположение, так как я, право же, не припомню, чтобы такое когда-либо случалось в кинобизнесе.
— Так-так. Значит, вы сами были удивлены, узнав о существовании этого документа?
— Удивлен? Я был ошарашен. Не мог поверить своим ушам, когда Хэтти сказала мне.
Теперь спросил Трабшо:
— Мистер Фарджион когда-либо говорил вам, что опасается за свою жизнь?
— Конечно, нет. И вообще это не слишком похоже на Аластера Фарджиона, которого я знал.
— Если предположить, что он все-таки испытывал такой страх, с кем он мог бы им поделиться?
— Полагаю, если бы он поделился им, то только с миссис Фарджион. Но она ни разу ничего такого мне не говорила.
— Может быть, — сказал Трабшо Колверту, — нам также следует вызвать миссис Фарджион?
В этот момент, предварив свое вмешательство кашлем, сержант Уистлер доложил от двери:
— Она уже здесь, сэр.
— Что? Вдова Фарджиона в студии?
— Да, сэр. Я видел, как она подъехала. Минут двадцать назад.
— Да что она тут делает?
— По-видимому, она тут постоянно, — сказала Эвадна.
— Постоянно тут?
— Так нам сказала Кора. Когда Фарджион снимал свои фильмы тут, его жена всегда находилась в студии, сидела — и тоже вязала — в каком-нибудь уголке в полном одиночестве, никогда ни с кем и словом не обмениваясь.
— Но что она делает здесь сегодня? — не отступал Колверт. — Мистер Хенуэй, вы можете это как-то объяснить?
— Думаю, вяжет, как всегда. Но если вы о том, зачем она явилась на место съемок фильма, которые отменены, я понятия не имею.
Трабшо вновь обернулся к молодому инспектору.
— Какова бы ни была причина, раз уж она здесь, нам имело бы смысл задать вопросы и ей.
— Безусловно, — ответил Колверт. — Уистлер, пойдите узнайте, все ли еще миссис — Хэтти, так ведь — все ли еще миссис Хэтти Фарджион в студии. Если да, сообщите ей — со всей важностью, — что я хотел бы, чтобы она подождала, пока у меня не появится возможность поговорить с ней.
С энергичным «сию минуту, сэр» сержант покинул кабинет.
— Мистер Хенуэй, — вот что теперь сказала режиссеру Эвадна, — вы только что признались, что были удивлены, услышав о существовании этого нелегального документа, и это, разумеется, понятно. Но были вы, кроме того, обрадованы?
Прежде чем ответить на ее вопрос, Хенуэй, как заметили все, потянул время, чтобы тщательно построить миниатюрный индейский вигвам из своих сложенных ладоней и перекрещенных пальцев. Затем он сказал: