— Да?
— Да.
— Не согласен, Эви. Мы с вами знаем, что в мире есть минимум одна личность, кому вы завидуете. Самое ее существование заставляет вас дергаться от зависти.
— И кто бы это мог быть? — спросила она со всем апломбом, какой успела собрать за краткую секунду.
— Кто бы это мог быть? — передразнил он ее. — Я бы сказал, что это может быть Агата…
Продолжать ему не пришлось.
— Да как вы смеете, — зашипела она на него. — Как вы смеете! Я леди и не снизойду до того, чтобы повысить голос, но, должна сказать вам, Юстес Трабшо, это омерзительнейшая клевета, и мне будет трудно, крайне трудно когда-либо ее простить.
Только когда было уже поздно взять свои слова назад, старший инспектор понял, что зашел чересчур далеко, чересчур слишком далеко.
— Послушайте, — двинулся он напролом, — нет же ничего… я хочу сказать, нет ничего плохого в том, чтобы завидовать наилучшему? Я прав?
Молчание.
— Эви?
Молчание.
— Эви, пожалуйста. Я же вовсе не… в конце-то концов, я просто хотел…
Осознав, что он топчется на месте, старший инспектор смолк.
Так они и сидели минуту-другую: молчали, не пили.
Когда романистка затем все-таки ответила, ее голос был спокоен, противоестественно спокоен: безветрие, которое не предшествует буре, а следует за ней.
— Хорошо, Юстес. Я вижу, ваша теория внушает вам полную уверенность. Готовы ли вы подвергнуть эту уверенность испытанию?
— Безусловно, — ответил Трабшо, не понимая, куда она клонит.
— Отлично. Ну, не в моем характере биться об заклад. Однако я готова заключить с вами пари, если вы согласны.
— Какое пари?
— Я готова поспорить с вами, что раскрою это преступление прежде, чем вы.
— А если нет?
— В таком случае даю вам слово, что в посвящении моего следующего же «Ищи убийцу!» будет сказано: «Агате Кристи, неоспоримой Королеве Криминальной беллетристики». Затем — как это говорится — voilà[55]!
Трабшо перевел дух.
— Вы сделаете это?
— Если проиграю, то да. Хотя я не проиграю. Ну, вы принимаете пари?
— Абсолютно, — ответил Трабшо, не колеблясь, и добавил: — А что должен буду сделать я, если проиграю? Хотя я не проиграю.
— Если вы проиграете, — ответила она, — то должны дать согласие жениться на мне.
— Жениться на вас??!!
И вновь старший инспектор заговорил так громко, что два вздрогнувших официанта, оба с подносами, перегруженными пустыми бокалами и стаканами, только-только что не налетели друг на друга посреди бара, где их пути скрестились. Сначала чешется задница, теперь предложение брака. Эти две милые окаменелости — прямо-таки слышно было, как по залу зажужжал этот шепот, — возможно, все-таки не совсем столетние, какими выглядят.
— Вы сошли с ума?
— И не думала.
— Но почему, ради всего святого, вы хотите выйти за меня? Мы же весь этот день только и делаем, что ссоримся, как… как…
— Как давно женатые супруги? — сказала Эвадна Маунт, ловко закончив его фразу.
Внезапно, совершенно неожиданно, она взяла его руку и сжала ее.
— Признайтесь, Юстес. Вы одиноки. И, знаете, вы можете говорить начистоту, потому что уже говорили, и не один раз. Ну, теперь моя очередь выложить все начистоту. Я тоже одинока. Ужасно одинока, если уж хотите знать. Отчего, по-вашему, я каждый день заглядываю в этот идиотский отель? Да просто в надежде найти кого-нибудь, кого угодно, Юстес, кого угодно — чтобы поговорить. И когда все эти недели тому назад я, чтобы поговорить, нашла вас, то не могу передать, в какой восторг я пришла. В такой восторг, что дни и дни потом я надеялась — надежде вопреки, — что вы снова сюда заглянете. Нет, правда. Будто девичья фантазия — что вы притворитесь, будто зашли совершенно случайно, а я притворюсь, будто верю вам. А из-за того, что это было, как девичья фантазия, я вновь почувствовала себя юной, почти девочкой.
Ну, вы так и не зашли. Все эти дни, когда я сидела вблизи от двери, взглядывая на каждого, кто в нее входил, надеясь, молясь, чтобы на этот раз вошли вы, были потрачены впустую. Вы так больше и не появились. Вероятно, это вам и в голову не приходило.
Но меня ничто остановить не могло. О нет, это же был мой последний шанс и, точно Кора, я была готова сделать что угодно, унизиться, если придется, лишь бы вцепиться в него. И потому я более или менее терпеливо выжидала удобного случая, предлога, в котором нуждалась. И наконец он появился. Нежданно-негаданно мне позвонила Кора, пригласила меня в Элстри поглядеть, как она сыграет свой большой эпизод, а я пригласила вас.