Не успела взять себя в руки, как влетела Наташка, с порога рассыпаясь искрами возмущения. Как оказалось, подруга безуспешно пыталась мне прозвониться, чтобы выяснить, имеется ли на статуэтке клеймо мастера и, если имеется, то в каком именно месте. По «городу» было занято, мобильник вообще бастовал. В перерыве между обвинениями в излишней словоохотливости (сеансе одновременной болтовни по обоим каналам связи), она озадачила меня поисками клейма на статуэтке и машинально обследовала городской аппарат. Знает, что длительные телефонные разговоры — не мое хобби. Возведя глаза к потолку, с тяжким вздохом призвала Всевышнего полюбоваться на мою бестолковость, включила аппарат и поднесла трубку к уху проверить наличие сигнала.
Не зря сказано, что «сверху видно все». И «там» меня своеобразным образом оправдывали. Не сходя с места, Наташка получила по полной программе. Моя телефонная террористка с надрывом и очень подробно поведала Наталье Николаевне, что ее ожидает в самое ближайшее время. Говоря цензурным языком, ранняя дорога в далекое прошлое — к динозаврам, откуда она, собственно говоря, незаконно и вселилась в столицу. Без регистрации. Не давая Наташке опомниться, телефонная террористка выдвинула дополнительное требование: возместить ей моральный ущерб в размере ста тысяч рублей.
— Дура, что ли? — ошалело поинтересовалась в трубку Наташка, глазея при этом на меня.
Я пожала плечами, к тому моменту окончательно убедившись, что никакого клейма на статуэтке не имеется.
— Ирина Александровна, записывайте данные! Номер запеленгован. Пробейте адрес и пошлите туда ребят, — рявкнула подруга так, что я слегка присела. Столько лет рядом, а все никак не могу привыкнуть к ее громовым раскатам. — В случае чего, они знают, что делать, — проворковала она совершенно в другой тональности. Странное дело — собеседница молчала. — «Позвони мне, позвони…» — с чувством пропела Наташка и повесила трубку. — Ну, где заклеймили нашу Венеру?
— Нигде… — проронила я, с опаской косясь на телефон.
— Ясно. Меня предупредили, что такое возможно. А почему твой мобильник не отзывается?
— Не знаю…
— Где ты его последний раз видела?
— Сейчас подумаю… На столике в купе! По нему время подъема отслеживала.
Я мигом бросила статуатку на диван и кинулась к сумке. Перерыв немногочисленные вещи, поняла, что мобильника среди них нет. С тем же результатом обследовала карманы куртки.
— Фига себе! — озадачилась Наташка, следуя за мной проторенным путем поиска. — Ир, кажется, твой телефон прямо в поезде принудительно обменяли на статуатку. И в то время, когда я недавно пыталась прозвониться тебе, похититель кому-то названивал. Было занято.
— Мне и еще кое-что кажется, — расстроено пожаловалась я. — Наш женоподобный попутчик, приняв участие в конкурсе на выживание, вполне мог остаться лидером. А забрать свою Венеру не получилось. Мы же не знаем всех обстоятельств. Этот вариант он тоже предусмотрел, поатому и стащил мой мобильник. Телефон находился во внутреннем кармане сумки… до того как я его оттуда вытащила… Да! И положила на столик, чтобы следить за временем. И вспомни, какую неоценимую помощь мы получили от сотрудников оперативной группы. С момента выхода из вагона они не оставляли нас без внимания. Мужик просто не рискнул к нам подойти. Одна надежда на то, что мобильник скоро разрядится, отключится, а пин-кода вор не знает.
— Мама дорогая… А ты не допускаешь, что этот тип мог проследить нас до дома. Ой, у меня дверь открыта! Слушай, давай сматываться на строительство листратовской бани. Я как-то сразу поняла, зачем вышла замуж. Так хочется чувствовать себя защищенной…
— …любимым человеком, — подсказала я, и подруга автоматически согласилась, пробормотав, что брак с оперативно-следственной бригадой вообще-то в ее планы не входил, несмотря ни на какие обещания защиты.
В коридор выходили с превеликой осторожностью, предварительно убедившись через дверной глазок в его полной пустоте. А перед тем как сделать несколько шагов до Наташкиной квартиры, я закрыла свою дверь на все ключи. Уже в прихожей подруги меня осенила очередная умная мысль: если попутчик-меняла видел проявление к нам особого внимания оперативников, он мог сделать вывод, что статуэтку мы обнаружили еще в вагоне. Что стоило, убирая в сумку пакетик с туалетными принадлежностями, порыться в вещах? А раз так, статуэтку у нас наверняка изъяли. А это какой-никакой… Честно говоря, просто «никакой», выдуманный залог нашей безопасности. Но он же этого не знает. В таком случае мы ему и даром не нужны. Пожалуй, паниковать не стоит.
Наташка сидела на моем диване, непринужденно опираясь на спинку и вольготно раскинув руки. Рассуждения подруги были спокойны и обстоятельны. Вещала она прописные истины: зачем нам держать голову в холоде, а ноги в тепле у электрического нагревателя на хорошо отапливаемой даче Листратова? Здесь, в квартире, и без него тепло. А ведь едва не поддались панике. Хорошо, что у нее врожденное стремление к «садизму», иными словами — потребности сесть, прежде чем подумать и принять какое-либо окончательное решение. И ничего, что после моих слов она, садясь вроде как на обувную тумбочку вешалки, промахнулась. На полу тоже ничего думается — оперативного простора больше. Именно оттуда она провела заключительные переговоры с какой-то Алисочкой, сообщив ей дополнительные сведения об отсутствии клейма на статуэтке и подтвердив время встречи через полтора часа.
Симпатичная молодая женщина с завораживающе спокойным голосом, позвонила о своем прибытии уже через час. Раздеваясь, от души радовалась, что дорога была свободна. От кофе и чая отказалась, сославшись на дефицит времени. И тут же, присев на краешек кресла, попросила показать статуэтку. Внимательно осмотрев ее со всех сторон, пожалела, что не является опытным экспертом в этой области, хотя предварительное заключение сделать может — кое-какие знания имеются, да и успела качественно проконсультироваться по этому вопросу.
Я немного оторопела, но Наташка, видя мою вытянувшуюся физиономию, пояснила, что Алисочка является ведущим менеджером в магазине, торгующем антиквариатом, ее консультация ровно ничего не стоит.
На сей раз вытянулась физиономия у самой Алисочки, она слегка зарделась и призадумалась над дальнейшими действиями.
— То есть как ничего не стоит? — Я никак не могла понять причину бестактности подруги.
— Да очень просто! — Моя непонятливость явно разозлила подругу, а выражение лица Алисы она просто не видела. — Благодаря Лидии Максимовне, Алисочка оказывает нам любезность — за свою консультацию не берет ни копейки. Знаешь, сколько стоит заключение эксперта?
Я отрицательно помотала головой.
— Не знаешь, а вмешиваешься! Самое малое — двенадцать тысяч. Есть у тебя ненужный тебе миллион?
С еще большим усердием я помотала головой и на всякий случай вслух сказала «нет».
— Ну вот, а ведешь себя так, как будто не знаешь, на что пустить эти денежки.
Алиса осторожно кашлянула, намекая, что ее время — тоже деньги. Как по команде мы уставились на нее.
— Давайте ближе к делу. Я не могу ручаться, подлинник это или копия, сделанная в мастерской мастера, — тоном экскурсовода поведала девушка. — Статуэтка и в самом деле нуждается в экспертизе материала, состояния патины и лака…
— А как ее фамилия, имя, отчество? В смысле, как даму зовут? — указав подбородком на статуэтку, спросила притихшая Наталья. Алиса улыбнулась:
— Зовут ее «Венера Урания» или «Небесная Венера». Урожденная Джамболонья. Я имею в виду фамилию мастера, в свое время создавшего шедевр.
— Джам… болонья? — оживилась Наташка. — Ир, помнишь бум семидесятых по поводу плащей «болонья»? Мне мама по блату сиреневый достала, я долго в нем выпендривалась — не было цветовых аналогов. Потом не было аналогов по заплатке на нем, здоровенный клок выдрала. Случайно за гвоздь зацепилась. Такое потрясение пережила, мама чуть всю душу из меня не вытрясла.
Алиса похлопала глазами: