- Конечно, это ничего не значило, но на мгновение я испытал шок. Мы были одни на палубе, только раскладные шезлонги да рокот волн: и эти два лица, каждое из которых могло бы быть изображено на средневековом холсте, обращенные в мою сторону. И тут появился Тим Эмери, зеленый, но твердо держащийся на ногах. Он сделал попытку овладеть общим вниманием, но это ему не удалось. Тем не менее, Бохан замкнулся в себе. Он не переваривал ни Эмери, ни Рейнджера, и даже не пытался этого скрыть.
- Касательно, - задумчиво пророкотал Г.М., - этих господ. Рейнджера и Эмери... Уж не хотите ли вы сказать, что высокооплачиваемый режиссер, обладающий именем, оставил хорошую работу только для того, чтобы сопровождать эту девку в ее путешествии через океан?
- Вовсе нет. Он устроил себе отпуск после двух лет беспрерывной работы. И собирался потратить его на то, чтобы убедить Марсию не совершать дурацких поступков. - Беннетт замялся, припоминая жирное невыразительное лицо, с коротко подстриженными черными волосами и проницательными глазами, не упускавшими ни малейшей детали. - Может быть, - продолжал Беннетт, - кто-то и способен представить, о чем он думает. Я - нет. Он умен, и, кажется, читает ваши мысли, обладая при этом цинизмом водителя такси.
- И при этом заинтересовался Тейт?
- Вполне возможно.
- Выглядит довольно сомнительно. Вы невинны, сынок, - произнес Г.М., гася остаток сигары. - Грррм. А этот парень, Эмери?
- Эмери более разговорчив, чем другие. Лично мне он нравится. Он постоянно крутился вокруг меня, поскольку все остальные все время чего-то требовали от него, чего он терпеть не может. Он из тех, кто ни минуты не может посидеть спокойно; и он обеспокоен, поскольку его работа зависит от возвращения Тейт в студию. Именно поэтому он там.
- А их отношения?
- У него, кажется, в Калифорнии осталась жена, о мнениях которой он упоминает в каждом разговоре. Не думаю. У него интерес к Тейт, подобный интересу мистера Франкенштейна: как к своему созданию, или как к чему-то, что он помог создать. Не далее как вчера...
Отравленные конфеты?.. Едва он начал говорить, как раздался тяжелый голос колоколов Биг Бэна, вибрирующими волнами прокатившийся по набережной. И сразу вспомнилось. Другой город, с его голубым сумраком и бледными огнями, где цилиндры делают лица похожими на маски, и где Марсия Тейт была встречена так же бурно, как в Нью-Йорке. Лайнер пришвартовался позавчера. В толкучке около поезда, прибывшего к приходу лайнера и отправлявшегося на вокзал Ватерлоо, у него не было возможности попрощаться. Но Джон Бохан протиснулся сквозь толпу и пожал ему руку. "Вот вам адрес", - сказал он, набрасывая что-то на карточке. Оказавшись в атмосфере Лондона, он вновь обрел себя; энергичный, деятельный, с веселыми глазами, - он вернулся домой. "Марсия отправится в "Савой", где проведет одну ночь, но это всего лишь ширма; завтра утром она переедет вот по этому адресу. Об этом никто не знает. Мы, конечно же, еще увидимся?"
Беннетт, разумеется, согласился. Он знал, что Бохан и Марсия ожесточенно спорили, прежде чем дать адрес Рейнджеру и Эмери. "А они, конечно же, отправятся к лорду Канифесту?" - сказала Тейт. Пробравшись к такси, Беннетт обернулся и увидел Марсию, которая, склонившись из окна вагона в черную как сажа мглу, улыбалась, принимая цветы, и обменивалась рукопожатием с человеком, стоявшим к нему спиной. Кто-то произнес: "Это - Джервис Уиллард", и тут же засверкали фотовспышки. Лорд Канифест, выглядевший очень благодушно, фотографировался со своей дочерью, держа ее под руку.
Мчась по мосту Ватерлоо светлым декабрьским полднем, Беннетт задавался вопросом, увидит ли он их снова. Компания, сложившаяся на корабле, распадалась сразу же после прощальных рукопожатий на пирсе. Он отправился в американское посольство, где был встречен с великой помпой, а затем, исполняя данное ему поручение, в Уайтхолл, где был встречен так же. Все это отняло у него пару часов. В его распоряжение был предоставлен двухместный "Моррис", он также принял два или три приглашения, для него обязательные. После всего этого он почувствовал себя чертовски одиноким.
На следующее утро он почувствовал себя еще более подавленным, мысли о Марсии Тейт не оставляли его. В отличие от непринужденной обстановки на лайнере, этот обычно серый город казался даже еще более мрачным. Он никак не мог решить, стоит ли ему отправиться на 16а Хамилтон Плейс, адресу, указанному на карточке, и бесцельно нарезал круги по Пикадилли Серкус, когда его затруднение разрешилось без его участия. С Шафтсбери Авеню донесся голос, окликнувший его по имени, с шутливым проклятием, и он почти бегом направился к большому желтому автомобилю. Люди задерживались, чтобы взглядом оценить машину. От ее массивного, посеребренного капота тянулись крупные буквы CINEARTS STUDIOS, INC., нанесенные по бокам, и выглядели они весьма броско, даже на взгляд Тима Эмери, сидевшего за рулем. У него было плохое настроение, и он пригласил Беннетта "подняться на борт". Беннетт отметил про себя заострившиеся черты лица, недовольно скошенный рот и слегка нахмуренные брови, прежде чем они помчались по Пикадилли.
- О, Господи, - начал Эмери, - она сошла с ума. Эта женщина определенно сумасшедшая, это я вам говорю! - Он ударил кулаком по рулю, а затем резко свернул, чтобы избежать столкновения с автобусом. - Никогда прежде я не видел ее такой. Стоит ей попасть в этот город, и она начинает на все смотреть свысока. Никакой рекламы, - говорит она. Никакой рекламы, имейте в виду. - Его голос сорвался на крик. Он был обеспокоен и искренне недоумевал. - Я только что ездил смотреть наш английский филиал. Он расположен на Вардор стрит. Она им поможет! Но если она покинет труппу, хотел бы я посмотреть, где она найдет работу. Можете ли вы представить себе - можете ли вы только представить себе, спрашиваю я вас, - женщину, которая...
- Тим, - сказал Беннетт, - это не мое дело, но вы должны понимать, что к настоящему моменту она уже определилась со своей ролью.