— Маманя... видать, ты ей смерти желаешь что ли? Своими делами непотребными. Отпустить я тебя отпущу, держать здесь незачем, а ведь мещанке-то этой возмещать убыток тебе придется! Корзина, платок, шкатулка разбитая, да кольцо, да двадцать рублей. Где брать думаешь али опять воровство, тогда точко в остроге сгинешь и маманю свою не увидишь.
— Умолю растеряху, по частям ей выплачу, работать пойду.
— Ну, смотри, Иван, если так, то я за тебя похлопочу, иди с Богом домой, да как вызовут, сразу являться.
— Премного благодарен, ваше благородие.
День клонился к вечеру, пора и домой собираться, сегодня уж, пожалуй, никого не будет. Помощник сообщил, что завтра похороны, надо бы пойти, а сейчас домой, страсть как есть хочется и чаю горячего, а то целый день все в бегах да в бегах, так и катар желудка заработать на старости лет можно, — подумал Кухов, хотя до старости ему было еще очень далеко.
Спал Никита Иванович крепко и снов не видал. Наутро первым делом справился, когда похороны, в каком часу и, записав на бумажке время, занялся делами. Вызвал помощника, спросил: Нилов с Улеймы вернулся ли?
В кабинет вошел урядник Нилов.
— Так, докладывайте, что прознали, на месте купец?
— Никак нет, ваше благородие, нет его там и... не было.
— же ведь выехал он девятнадцатого утром?
— Я на обратном пути во всех деревнях справлялся о купце, не говорят его а купца крестьяне, особливо фабричные, хорошо знают. Не было... Не проезжал.
— Так, — подумал Кухов, — еще одна загадка, номерной показывает: девятнадцатого в десять уехал, а мальчишка — что видел, как вечером на телегу садился.
допросить, уже дело серьезное. Да и ло малахае, мальчишка-то видел похожего вече другой день около пяти. Что-то тут есть!
Помощник заглянул в кабинет и сообщил, что купцов убитых повезли отпевать в церковь кладбища «Убогий дом», там и хоронить будут.
— А старуху? — спросил Кухов.
— И ее вместе отпевать будут, так как мученическую смерть вместе приняли.
— Ну, ладно. Я на кладбище, может, не пойду, дел, вишь, невпроворот. Хотя нет, пойду oбязaтeльно. Пойду, есть у меня задумка одна!
Кухов подумал о чем, Ефим номерной должен был знать Заворыкина, раз работал на фабрике, и деньги он, без сомнения, видел что-то Почему говорит: уехал девятнад домой не прибыл, мальчишка — вечером накануне. Хм. Пойду я на кладбище посмотрю, придет Ефим туда или нет, что-то он все больше подозрительным кажется.
Следователь оделся и, выйдя из управления, решил пойти по Московской улице. Он миновал дом купцов Шунаевых, но там никого не было, значит, все уже на кладбище. И Кухов прибавил шаг. Подойдя к кладбищу, он увидел, что отпевание кончилось, и гро понесли к могилам, у купцов имелось свое место, где были похоронена жена самого Николая Васильевича Шунаева; старуху хоронили неподалеку от них, но на особицу.
Вдруг в толпе он увидел бабку Егорову. Вот так встреча! И как раз кстати. Подойдя к ней, Кухов тихонько окликнул ее.
— Здравствуй, касатик, и ты здесь?
— Здесь, бабушка, надо проводить в последний путь.
— Ты бы лучше душегубцев ловил, — сказала бабка.
— Поймаем, — ответил Кухов, — а вот ты мне скажи, что за лошадь была у кладбища, какой масти?
— Гнедая она была, гнедая.
—Ну, спасибо, бабушка, помогла. Кухов высматривал в толпе Ефима, но его нигде не было видно, не пришел, значит, ну что же, пойду я к нему. Бросив по горсти земли на гробы покойных, Кухов выбрался из людской толчеи и зашагал к номерам Хряпина.
Прийдя туда, он спросил, где Ефим, Оказалось, что на кухне, поминает купцов.
— Что, пьян?
— Да нет, выпивши немного!
Пройдя на кухню, Кухов увидел Ефима сидящим за столом с дворником и младшим номерным, на столе стояла бутылка водки и лежала кое-какая закуска.
— А-а, господин хороший, — приветствовал его дворник, — присаживайтесь к нам, выпьем за упокой душ убиенных.
— Ну что же, за это, пожалуй, выпью рюмку, — сказал Никита Иванович. Присел к столу, ему налили большую рюмку водки, и он сказал:
— Ну, за упокой души невинноубиенных, — и опрокинул рюмку в рот При этом, покосившись незаметно в сторону Ефима, заметил при этом, как гот при его словах слегка вздрогнул.