— Милости прошу, — сказала хозяйка, — бросив взгляд на ребят: — садитесь за стол, может, водочки желаете?
— Это у нас с собой есть, — сказал Репин и, достав изманов две бутылки, поставил на стол. Все уселись, хозяйка собрала закуски. Не успели выпить по одной, как раздался стук.
Егор открыла За ним перешагнул порог в черном сапогах. Нечего в полиции не оказалось. Пришедшее стол, и все выпили по рюмке.
— Мы тут поговорим, Кланя, — Колода, а посиди на кухне; когда надо будет, мы тебя позовем.
Клавдя, надув губы, ушла, бросив при этом такой взгляд на Чикина, что даже поежился,
— Чего, брат, засмеялся Колода, глянулся ты Кланьке! Смотри — не упускай!
— Не до того сейчас, — отмахнулся Чикин.
— Ну, будя! До того всегда должно быть! Али я не так говорю? — со смехом обратился к остальным Колода. Все его поддержали громким хохотом.
— Все! Давай об деле! — нажал Репин. — Как все это нам провернуть получше? Ты, дядя, кто таков? — обратился он к мужику, приведенному Егором.
Тот вопросительно глянул на Колоду.
— Говори, это свои ребята.
— Человек я обыкновенный, зовут Иваном, вот и все.
— Все да не все, — не согласился Репин: что Иван—это хорошо, а отколь ты, и что делать умеешь, мы того не ведаем, и абы с кем — я не пойду, мне шкура дорога.
— Ну, ладно, с Углича я, недавно прибыл, на Питер ладил с барками.
— А чего же не ушел?
— Человека одного ждал, а нет его, все сроки прошли, вот теперь другая мысль появилась, а пока деньги нужны.
— Деньги всем нужны, — сказал Репин, — ну а с лошадью-то умеешь?
— А то как же, в Угличе извоз держал.
Репин и Чикин, поглядев друг на друга, подумали: неужели удача, и тот это Иван Кузин?
— Ладно. Давай про дело. Седни — вторник, давай дело делать в четверг, крайнего дня ждать нечего. Ты, Иван, объявись на углу Мологской и Петровской и подайся к магазину, чтобы был там в восемь. Не раньше — не позже! Не дай Бог — чего! Тогда порешу на месте!
Все подельщики посерьезнели, сдвинулись головами над столом, хорошо слушали Репина. Тот продолжал:
— Подходим по двое. Вы (указал на Колоду с Егором) от Петровской, а мы с другой стороны, прямо к дверям. Входим все вместе, Теперь — особо слушайте!
Колода — к дверям подсобки, Егор — к окошкам, смотреть Ивана, я — у входа, а Васька — кассу берет. Как Колода рукой махнет — что Иван на месте — сматываемся! Первым — Васька с сумкой, с ним вместе Колода, потом Егор, последним — я, на лошадь и ходу! Мы с Васькой на Игуменскую подадимся, вы на Скомороховскую Егор на ходу соскочишь, а ты, Колода, с сумкой на Лютеровой и сюда. Ты, Иван, шпарь к вокзалу, там и стань, поезд акурат в полдевятого приходит. Там седока какого возьмешь и — порядок.
Встречаемся вечером в ночлежке, да прежде чем идти туда, в кабаки какие зайдите, где вас знают, выпейте там, и чтобы вас знакомые видели! Поняли? Ежели что — в кабаке сидели и весь сказ, еще добавлю, кто струхнет али побежит не во-время — убью. Теперь — все.
Выпив еще по одной, решили расходиться.
— Ты, Иван, как с лошадью-то будешь, есть она?
— Лошадь найдем на один вечер, — ответил Иван.
— Во-первых, лошадь справная нужна, а, во-вторых, краденой не надо, или ты думаешь, какую с бока взять что ли? Все дело загубить можно!
— Нет, есть у меня знакомец, даст лошадь, мы с ним старые лошадники.
— Ну, а искать ту лошадь потом мало ли будут, да на знакомца твоего выйдут, тогда как? — спросил Репин.
— Не бойся, сказал, не подведу, значит, так и будет, и без тебя дела делали да уходили как нужно! Так что не учи ученого.
— Ну, давай бог, коли так, — успокоился Репин.
Выйдя Кланьки, разошлись по одному, Репин и Чикин повстре и решили — надо к Тарову на связь, полицию сходит. Прийдя на место, да сто раз по дороге (а Колода за ними решил следить!?), были — чисто. Подойдя к дому, постучали, вышел
— Кого надо? — спросил он.