В это время за моей спиной послышались шаги и мягкий женский голос прервал мои думы. Я обернулся.
— Простите, не могли бы вы сказать, как добраться до Бакки? Я, кажется, проскочила поворот на боковую дорогу. А по карте, что мне дали, не совсем понятно. Вообще-то, я в картах никогда не разбиралась, — улыбнулась она. — Я пошла мимо кладбища, увидела, вас и решила, что вы наверняка сможете мне помочь.
Я смотрел на нее. Не то, чтобы красивая, но хорошенькая. В ней было здоровое, естественное очарование, как на рекламе шведских молочных продуктов. Крупные белые зубы, веселые глаза, блондинка. Она будто только что сошла с экрана — с уборки сена в фильме 50-х годов по какому-нибудь из романов Салье; будто жила на молоке, сыре, солнце и свежем воздухе. И чистила зубы пастой «Стоматоль».
— До Бакки? Забавно. Я сам туда направляюсь.
— Тогда ты должен знать Андерса? — вырвалось у нее. — Андерса фон Лаудерна.
— Еще бы! Я приглашен к нему на новоселье. Звучит довольно непочтительно по отношению к дому XVIII века, но так уж он сказал.
— Мне здорово повезло, — в восторге сказала она. — Я работаю у Андерса в музее и помогала выбирать ему старинные образцы обоев и красок тех времен. Он думает отреставрировать весь дом, с самого фундамента, а не только привести его в жилой вид.
— Я знаю. Он, наверное, в лотерее главный приз выиграл. Перестроить старый дом немалых денег стоит.
Мы спустились к автомобильной стоянке. Под нашими ногами на широкой дорожке шуршал гравий, где-то на верхушке серебряно-серого ясеня ностальгически наигрывал на своей флейте черный дрозд. Неподалеку от моей машины стоял сверкающий черный «Мерседес», на водительском месте которого сидел мужчина и читал газету. Когда я проходил мимо, он поднял глаза, а затем быстро поднял газету, чтобы закрыть свое лицо. На какое-то мгновение мне показалось, что я его узнал, что я его уже видел, но не мог сообразить, где именно. Только открыв дверцу моей машины и сев за руль, я вспомнил: темные глаза, нездоровая бледность. Человек, желавший приобрести у меня бюро, впоследствии украденное у семьи Гранов.
Когда я посмотрел в сторону черного «Мерседеса», тот уже развернулся на стоянке и пропал из виду за кладбищенской стеной. А я отбросил свои мысли. Напридумываю вечно. Что делать человеку из моей лавки на Чепмангатан аж здесь, в Вибю? Наверное, это был какой-нибудь местный похоронный агент, приезжал по делу в церковь перед похоронами. Они так и должны выглядеть — бледные, мрачные, с черными глазами. Представители смерти на Земле должны перемещаться на черных «Мерседесах». Так что все было в полном порядке.
Через четверть часа мы свернули во двор перед усадьбой Банка; сначала я на моем стареньком «Опеле», затем она на своем потрепанном «Саабе». Дом стоял на горке неподалеку от озера, а прямо напротив, за зеленеющими кронами деревьев, возвышалась кирпичная крыша дома моего детства. Солнце шло к закату, отражаясь в спокойном озере. Ласточки низко носились над подстриженной травой лужаек рядом с древним дубом, стоявшим наподобие символа незыблемости посреди широкого, засыпанного гравием двора. Дом сдержанной классической архитектуры был красным, с черными углами, с пристройками под общей, ломаного контура крышей; имелось и два флигеля в том же стиле.
— Как красиво, — сказала моя спутница и подошла ко мне. — Какой-то безумный шарм.
И я был с нею согласен: шарм, соседствующий с упадком. Последнее заметно ощущалось, стоило только поближе присмотреться. Краска облупилась, оконные рамы следовало бы поменять, как и многие старые кирпичи. Дымовые трубы тоже выглядели изрядно послужившими и вызывали сомнение. Здесь Андерсу предстояло основательно поработать, и стоить это будет немало.
В этот момент распахнулись широкие двери, и к нам с распростертыми объятиями вышел Андерс.
— Добро пожаловать в Бакку! Добро пожаловать ко мне домой. Впервые за двадцать лет после того, как мы отсюда уехали, я снова могу это сказать. Молодцы, что нашли дорогу. Не ты, Юхан, а Барбру — она ведь здесь никогда не была, а моя схемка, боюсь, была слишком приблизительной.
И он спустился с широкой каменной лестницы, чтобы обнять нас. Мне вдруг пришло в голову, что так и не знаю имени девушки, мы друг другу не представились.
— Юхан Хуман, — сказал я и протянул ей руку. — Юхан Кристиан Хуман.
— Господи, до чего же я бестолковая. Даже не сказала, как меня зовут. Я так обрадовалась, что нашла помощь.