— Мебель и картины удалось спасти от русских. Их спрятали на чердаках и в погребах крестьянских домов в округе. Часть наиболее ценного была заперта в склепе под церковью в парке. А поскольку Слагста была фидеикомиссом, ничто нельзя было продавать или передавать по наследству.
— Это значит, что все выглядит сегодня так; как выглядело всегда, — вставила Элисабет. — Один из первых Сильвершернов был генералом в Тридцатилетней войне и был ранен в битве при Лютцене. Но это не помешало ему привезти сюда награбленное со всей Европы.
— Не говори «награбленное», — Маргарета улыбалась. — Назови это лучше военными трофеями.
— Для тех, кто лишился их, в этом нет никакой разницы. Это одна из сторон войн, которая никогда понастоящему не была описана в исторических книгах. Во всяком случае, когда я ходила в школу, — Элисабет с упрямством посмотрела на Маргарету.
— Сегодня вообще мало кто изучает историю, — огорченно заметила в ответ Маргарета. — А тут у нас библиотека.
Она отворила две створки высоких дверей, и мы вошли в просторную комнату, стены которой от пола до потолка были заполнены старинными красивыми кожаными переплетами с золотым тиснением на корешках.
У одного из окон стоял на штативе большой глобус.
Я осторожно покрутил его. Большие корабли с развевающимися флагами плыли по морям, заполненные страшными морскими чудищами. «Anno Domini 1578» — было написано под королевской короной в центре глобуса. Единственным городом, отмеченным на территории Швеции и Норвегии, был Берген. По всей видимости, это был наиболее важный портовый город для древних картографов. Но Балтийское море и Финский залив были изображены на удивление правильно.
— Вот интересная вещь, — сказала Маргарета, указав на кожаный футляр, лежавший на большом письменном столе в стиле рококо с изумительной бронзовой отделкой. «Должно быть, французский», — подумал я, осторожно проведя ладонью по столешнице.
— Никогда не отгадаешь, что это такое, — продолжила она, протягивая мне футляр.
Я сдвинул маленький крючок и открыл замок.
— Похоже на компас, и сделан он не вчера.
— Да, — засмеялась она. — Это подарок астроному Тихо Браге от австрийского императора. Старый Бальтсар захватил его, когда участвовал в штурме сокровищницы императора Рудольфа Габсбургского в Праге в 1648 году.
Маргарета показала рукой на одну из стен, там из резной барочной рамы между двух книжных полок на нас смотрел закаленный и суровый вояка.
— Бальтсар Сильвершерна. Генерал и маршал. Собственно говоря, его звали Лундгрен, он был сыном пробста в Онгерманланде. Но он спас Густава II Адольфа в битве при Брайтенфельде: отдал ему своего коня, когда конь под королем был убит, и защищал воткнутое древком в землю знамя, пока ему не пришли на помощь. Должно быть, он был очень не глуп, потому что быстро продвигался по службе и завершил карьеру графом и комендантом крепости Эльфсборг.
— К сожалению, эти времена прошли. И не потому, что у меня нет коня, который я дал бы королю на поле брани, а просто потому, что раньше было как-то веселее.
— Ты должен радоваться, что не жил в те времена, — сказала Элисабет. — Ты, может быть, и был бы графом и маршалом, но в то же время был бы уже мертв целых триста лет.
Когда мы спустились вниз на каменную террасу с видом на озеро, Свен Лундман дремал в удобном шезлонге.
— Ну что, вы осмотрели сокровища искусств? — спросил он, зевая и прикрывая рот ладонью. — Маргарета — прекрасный гид. Ты можешь прийти к нам работать в любой день, когда захочешь. Но теперь извини, нам пора ехать в город. Мне еще надо на важное совещание. Собственно, речь пойдет о том, кто будет моим преемником. Так что мне придется помочь отпилить именно тот сук, на котором я сегодня сижу.
— Скажи лучше, что ты привьешь новую ветвь, которая вырастет крепкой и принесет музею столько же пользы, сколько принес и ты, — заметила в ответ Маргарета.
— Благодарю покорно. Ты слишком любезна. Незаменимых нет. Я пытаюсь внушать это себе каждое утро. Но если шутки в сторону, то меня чрезвычайно привлекает возможность вновь заняться исследованиями. Писать как свободный человек, избавиться от массы бюрократических и административных обязанностей. Мне еще немало надо сделать для книги о Рене.
— Яне Эрике Рене? — спросил я.
— Именно. Архитекторе, художнике и вообще очень многостороннем человеке. Невероятно богато одаренная личность, чрезвычайно много значившая для шведского рококо.
— А у меня нет выбора, — заметила Элисабет с улыбкой. — Я должна следовать за своим мужем и хозяином. К тому же меня ожидает масса дел в галерее. Ты представляешь себе всю эту бухгалтерию, Юхан. Ее откладываешь, откладываешь и ходишь все время с угрызениями совести.