— Билл сейчас подойдет, доктор. Прошу присаживаться, — он показал, на какой именно стул следует сесть Сазерленду. Тот сел, скрестив ноги, и аккуратно расправил серые фланелевые брюки, чтобы не помять складку. Спортивного покроя пиджак цвета соломы, голубая рубашка и бордового цвета галстук довершали его туалет: было воскресенье, а по выходным дням костюм он из принципа не носил. Тем более в данных обстоятельствах, зная заранее, что люди, с которыми он должен встречаться, наверняка все будут в костюмах. А ему хотелось от них обособиться, хотя бы в одежде.
Тем временем в столовой появился Уильям Сток, заместитель директора ЦРУ, начальник научно-технического управления.
— Честер, сиди, не вставай, — бросил он на ходу Сазерленду, который порывался подняться. — Привет, Роланд, ага, нам придется вас догонять, как я посмотрю. — Он не останавливаясь прошел к бару, налил себе водки с тоником. — Честер, прими мои соболезнования по поводу постигшего тебя горя. Страшная трагедия! Упаси Бог такое пережить.
Четвертым за столом оказался субтильный, хрупкий индус в толстых роговых очках — некто доктор Золтар Калмани, чье имя было известно Сазерленду по профессиональной периодике. Признание ему принесли работы о воздействии на поведение человека фармацевтических, в частности наркотических, препаратов. Калмани пил белое вино и курил тонкие, из сигарного табака, сигареты «шерман», которые, по его собственному, произнесенному невыразительным, писклявым голосом, признанию, не содержали селитры, поэтому не вредили мужской потенции. Своей шутке он сам же первый и засмеялся — дребезжащим, надтреснутым смехом, больше похожим на хихиканье.
Разговор вертелся в основном вокруг будничных тем, пока официанты в белых смокингах разносили креветки с соусом, предлагали на выбор филе трески на пару́ в миндальной пудре или лондонский бифштекс на вертеле с гарниром из листьев салата в особом соусе и крохотных клубеньков отварного картофеля, а также кофе по-турецки с шербетом — лимонным или малиновым. (В ЦРУ гордились внешним аристократизмом — в забвение отнюдь не аристократического характера деятельности.)
Когда, убрав посуду, вышел из столовой последний официант, Билл Сток лично запер на ключ дверь и вернулся к столу:
— Предлагаю рюмку коньяка после обеда.
На приглашение откликнулся с энтузиазмом один Мак-Коу, остальные отказались.
Вынув из нагрудного кармана записную книжку, Сток открыл ее на известной ему странице с лаконичной записью из шести нумерованных строк. Из того же нагрудного кармана он извлек механический карандаш и, щелкнув запорной кнопкой, произнес:
— Пункт первый. Доктор Калмани продолжил по ряду направлений доставшиеся нам от МКАЛТРА исследования, большую часть которых выполнил в свое время присутствующий здесь доктор Сазерленд, за что, Честер, прими нашу благодарность.
Сазерленд, переменив положение ног, кивнул в знак признательности:
— Вот теперь, пожалуй, я от рюмки коньяка не откажусь.
Сток разлил коньяк, потом вновь обратился к записям в блокноте.
— С тех пор пришлось урезать масштаб и кое в чем изменить направление работ, особенно в части экспериментальных исследований, но, может быть, оно и к лучшему. Анализ программы силами общественных экспертиз подсказал целесообразность более взыскательной оценки ряда ее составных частей. От многих ранее достигнутых результатов пришлось попросту отказаться, что отнюдь не является критикой в твой адрес, Честер.
— Я так и понял твои слова, Билл.
— То был этап углубленного анализа каждого мало-мальски перспективного направления, инвентаризации имеющихся наработок во всех потенциально значимых областях исследований, разрешенных законом, без права обойти вниманием хотя бы одну из них. Теперь, однако, в связи со снижением общественной активности нерационально отказываться от продолжения работ на основе проверенных и экспериментально подтвержденных результатов ранее проведенных исследований. Ты не согласен со мной, Честер?
Сазерленд кивнул в подтверждение его слов. На самом деле он в эти несколько минут окончательно понял, что напрасно приехал сюда. Зачем вообще его пригласили на эту встречу? Ведь всего неделю назад в беседе с президентом Джоргенсом они всесторонне обсудили вопрос о продолжении некогда прикрытых исследовательских работ. Ему дали понять, что в дальнейшем обойдутся без его участия. И пусть себе работают, а он вот уже шесть лет как полностью устранился от всякой научной деятельности по линии ЦРУ.