— Понятно. Так чем же я могу вам быть полезной?
Полы ее халатика слегка разошлись, обнажив верхнюю часть груди. Задавая следующий вопрос, Теллер старался смотреть в сторону.
— Почему вы принесли мне пистолет вашего мужа, миссис Коновер?
— Я же сказала вам, почему. Я испугалась. Темпл угрожал мне…
— Из-за Кларенса Сазерленда?
Она начала было отвечать, но он прервал ее:
— Послушайте, миссис Коновер, я полицейский, но не люблю совать нос в чужую личную жизнь. Это не мои проблемы, если только они не пересекаются напрямую с моими служебными обязанностями. Ваши отношения с Кларенсом Сазерлендом меня лично не интересуют, но они могут иметь отношение к делу об убийстве, которое я расследую. Вы были в интимной связи с Сазерлендом?
— Да.
— Как просто.
— Что вы хотели бы от меня услышать?
— Наверное, я просто привык, что люди виляют, не дают прямых ответов на подобные вопросы. Но вернемся к пистолету вашего мужа. Вы говорите, что боялись, как бы он не использовал его против вас. Это единственное объяснение тому, что вы принесли пистолет мне?
Она широко раскрыла глаза, начала было что-то говорить, затем тихо заплакала. Слезинки почти совершенной формы покатились по румяным щекам.
— Простите меня, — сказала Сесили, поднимаясь, чтобы взять со стола носовой платочек. Она осторожно промокнула глаза, вытерла носик и снова опустилась в кресло. — Могу предположить, что вам постоянно приходится иметь дело с женщинами, у которых глаза на мокром месте.
— Случается, — ответил Теллер, ожидая конца представления.
Она опустила глаза:
— Я была с вами не совсем откровенна, инспектор Теллер.
— Это свойственно людям.
— Я уверена, что вы поймете, почему, когда я скажу вам то, что до этого скрывала.
— Постараюсь, миссис Коновер.
— Я принесла вам пистолет потому… потому что мой муж убил Кларенса Сазерленда. — Голос ее даже не дрогнул, пока она произносила это признание.
Теллер медленно окинул взглядом комнату, потом запустил палец за воротник рубашки, стараясь ослабить его. Ничего себе, хладнокровная малышка.
— Вы уверены в этом?
— Конечно. Мне очень жаль, но абсолютно уверена.
— И у вас есть доказательства?
— Если вас интересует, видела ли я, как все произошло, своими глазами, — нет. Признался ли мне в этом сам муж? Ну, не совсем. Однако он не раз давал понять, что это именно так.
— Как вы думаете, он совершил убийство из-за ваших отношений с Сазерлендом?
— Из-за этого тоже, но тут многое сыграло свою роль: карьера Кларенса в Верховном суде, его успехи, приглашение работать в штате президента…
— Сазерленд получил приглашение работать в Белом доме?
— Да, можно так сказать. Это еще было не совсем точно, но Кларенс был очень взволнован.
— Что же это за работа?
— Что-то связанное с юридическими вопросами. Вы только представьте себе, такой молодой, и так быстро пошел вверх! Мой муж просто не мог этого вынести. Это пожирало его, как рак…
— Именно тот факт, что молодой человек обошел его?
— Этот молодой человек спал с его женой, инспектор Теллер.
— Вы могли бы засвидетельствовать, что ваш муж убил Кларенса Сазерленда?
— Как засвидетельствовать?
— Сделать официальное заявление. Если так, этого будет достаточно, чтобы погубить его, даже если дело не дойдет до суда. Имя вашего мужа будет красоваться на первых полосах всех газет в стране. Да что в стране — по всему свету. Вы уверены, что хотите этого, миссис Коновер?
Она глубоко вздохнула, в задумчивости потерла лоб:
— Да, это трудно проглотить… я понимаю, после всего, что я сделала и сказала… Но я действительно забочусь о Темпле, действительно… Однако жить с человеком, зная в глубине души, что он убил другого… А что бы вы сделали на моем месте?
— Мы говорим о вас, миссис Коновер. Вы могли бы назвать что-либо еще в качестве доказательства?
— Боюсь, что нет, но я уверена: если вы допросите мужа как следует, вы наверняка что-нибудь найдете. Жаль, что не могу быть вам более полезной. Я старалась помочь вам… но это так трудно. Я уверена, вы понимаете…
— Возможно, миссис Коновер. Благодарю вас. — Теллер поднялся и протянул ей руку.
Легкая улыбка скользнула по ее губам. Полы халатика распахнулись еще шире, стройная ножка, обнажившись почти до бедра, заманчиво покачивалась, закинутая на другую.
— Пожалуйста, держите меня в курсе дела, — проговорила она. — Это самый сложный момент в моей жизни, а я ведь не отношусь к разряду сильных личностей.