— Да-да, понятно… Спасибо, что нашли для меня время. Всего вам доброго.
Едва дождавшись, когда он уйдет, Сесили подняла трубку и набрала номер офиса мужа. Ответила ей Лори Роулс.
— Мисс Роулс, это миссис Коновер.
— Доброе утро, — проговорила Лори. — Как вы себя чувствуете?
— Боюсь, что не слишком хорошо.
— Какая жалость. Могу я вам чем-то помочь?
— Да… Судья Коновер сейчас в дороге… Буду вам очень признательна, если вы не скажете ему о моем звонке.
Лори молчала.
— Мисс Роулс, из всех сотрудников моего мужа вы вызываете у меня наибольшие симпатии. Пожалуйста, не подумайте, будто я заискиваю, это действительно так.
— Благодарю вас.
— Вы одна?
— Да. А почему вы об этом спрашиваете, миссис Коновер?
— Мисс Роулс, давайте поговорим как женщина с женщиной. Я уверена, вы догадываетесь о некотором… э-э… напряжении, возникшем между мной и судьей Коновером за время наших отношений с…
— Миссис Коновер, я не уверена, что этот разговор уместен.
— Пожалуйста, выслушайте меня. Обстоятельства складываются не в мою пользу… Я начинаю опасаться за свою жизнь…
— Еще раз повторяю: я считаю…
— Мисс Роулс, в кабинете мужа лежит досье, в котором собраны сведения обо мне и нашем браке. Я теряю терпение, просто не знаю, что делать… Это досье, ну, оно может содержать данные… касающиеся меня лично, которые могут мне очень повредить. Боюсь, что за годы супружества я не всегда была достаточно осмотрительна… Мисс Роулс, мне крайне необходимо это досье.
— Миссис Коновер, миссис Коновер, я не могу…
— Пожалуйста. Умоляю вас. Я все прекрасно понимаю, но постарайтесь же понять и меня. Я говорю с вами не как со служащей суда. Я обращаюсь к вам как к женщине…
— Миссис Коновер, я безмерно вам сочувствую, но этот вопрос не должен даже и обсуждаться. Я представления не имею, о каком досье вы говорите, и ничего не хочу об этом знать. Я обычная служащая. Я работаю в Верховном суде, и это налагает на меня особые обязательства, как вы понимаете. Я не могу изменить им ни при каких обстоятельствах, независимо от личных симпатий или антипатий. (Последнее как раз к вам, дорогая, и относится, добавила она мысленно.)
Сесили прекратила наступление столь же внезапно, как и начала:
— Ну, хорошо. Вы обещаете мне забыть об этом звонке, мисс Роулс?
— Можете быть спокойны. Его просто не было.
— Спасибо.
Лори услышала слабый звук опущенной на рычаг трубки, медленно положила свою и, наклонившись вперед, впилась глазами в красную папку с документами, лежащую перед ней на столе. Открыв папку, она в который уже раз окинула взглядом толстую кипу бумаг внутри. В самом верху красовалась фотография Сесили Коновер, направляющейся в мотель под руку с Кларенсом Сазерлендом.
Карл подкатил «кадиллак» к самому входу в здание Верховного суда. Похоже, что его пассажир, судья Коновер, проспал всю дорогу.
Карл вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Коновер не двигался.
— Судья Коновер, — позвал Карл. Ответа не было. Он заглянул внутрь, мягко тронул судью за плечо и только тут заметил, что лицо Коновера как-то странно искажено, а из неестественно приоткрытого рта под странным углом высовывается кончик языка. Карл отступил назад, и в тот же миг судья тяжело повалился в сторону открытой двери. Его голова ударилась о бордюр, а красный шерстяной шарф медленно погрузился в стоячую воду придорожной канавы.
«Sic transit gloria mundi»,[9] — сказал бы Коновер, если бы мог что-либо сказать в эту минуту.
Глава 27
Минут двадцать спустя один из следователей, работающих с делом Сазерленда, вошел в кабинет Мартина Теллера:
— Ты слышал, Марти?
— О чем?
— С судьей Темплом Коновером случился удар прямо перед зданием Верховного суда.
— Я только что был у него дома… Мертв?
— Нет, но близок к тому. В коме.
— Куда его отвезли?
— В больницу Конгресса на Массачусетс-авеню.
— Пусть один из твоих сотрудников постоянно следит через справочную больницы за его состоянием.
Спустя какое-то время четыре следователя, работающих вместе с Теллером, собрались в его кабинете. На столе перед ними стояли три чашки кофе, одна — чая и чашка с куриным бульоном. Собравшиеся решили проанализировать дело Сазерленда с самого начала, причем каждый из присутствующих должен был добавить то новое, что удалось собрать в его зоне наблюдения. Собрать удалось не много, и Теллер это знал. Он сидел, положив ноги на стол и стараясь размять затекшие пальцы в правом ботинке: стелька в нем отклеилась и слегка загнулась.