Она кивнула.
— Ну и мразь этот Сазерленд, — брезгливо проговорил Теллер.
— Даже хуже… Что ты еще узнал, пока меня не было?
— Да, собственно, и все.
— Уверен?
— Уверен. Теперь давай-ка займемся схемой. — Сюзанна встала рядом с ним. — Вот они, — сказал Теллер, — все подозреваемые перед нами. Уберем лишних.
— Кого именно?
Он скрестил руки на груди и прищурился.
— Посмотрим. Лори Роулс. Есть ли еще какая-нибудь причина ее подозревать, помимо злости на Кларенса за постоянные измены?
— По-моему, это вполне убедительная причина, чтобы сохранить ее в списке.
— Может и так, но я все же думаю, нам нужно сузить фокус. Слишком уж много игроков с сомнительными мотивами. Я голосую за то, чтобы вывести ее из игры.
— Хорошо.
Он снял намагниченную пластинку с ее именем.
— Кто еще?
— Доктор Сазерленд.
— Почему?
— Он отец Кларенса. Разве может отец хладнокровно убить сына? Я еще понимаю — в приступе ярости или страсти, но данное убийство готовилось заранее.
Теллер кивнул.
— Если только сын не шантажировал собственного отца, поскольку тот был замешан в экспериментах ЦРУ с наркотиками, проводившихся на людях, которые не знали, как их используют. Некоторые в результате эксперимента просто погибли. Мы прошлись по досье, раскрытым ЦРУ, досье МКАЛТРА. Люди этой профессии сочиняют совершенно сумасшедшие названия для своих проектиков… Артишок. Синяя борода… Взрослые люди, а разыгрывают комедию «плаща и шпаги»… Впрочем, я все же не верю, чтобы папаша-психиатр был способен на это. С сыном типа Кларенса он скорее мог покончить с собой из чувства вины за содеянное… Голосую за то, чтобы удалить его с поля.
— Ну что ж. Это твое поле.
— Не ехидничай. — Теллер сказал это с улыбкой и снял имя Сазерленда. — Следующий?
— Судья Коновер.
— Ты слышала?
— Об инсульте? Да. Как он?
— По последним сведениям, все еще в коме.
— Бедняга.
— Да. Я снова общался с Сесили Коновер. «Бедняга» — это еще слабо сказано.
— Если бы жертвой была Сесили, я бы поставила его во главе списка.
— Так как, убираем его с поля?
— А ты что думаешь?
— Убираем… — Коновер присоединился к Сазерленду и Лори Роулс.
— Теперь Сесили Коновер.
— Как бы мне ни хотелось видеть в ней подозреваемую numero uno,[10] я все же так не думаю. Эта леди — в отношении Сесили Коновер я использую данный термин весьма условно — хорошо заметает свои следы. Она нашла бы кого-нибудь другого на эту работу.
Сюзанна протянула руку, убрала со схемы имена миссис Сазерленд и сестры Кларенса.
— Нет возражений? — спросила она. — Я бы сказала, можно только посочувствовать, что Кларенс приходится им родственником. Особенно миссис Сазерленд.
— Согласен.
— А как насчет категории «друзья»? — поинтересовалась Сюзанна.
— Долой.
Сюзанна потянулась было к имени Веры Джонс.
— Подожди, — остановил ее Теллер.
— Почему? Судя по тому, что́ мы о ней знаем, она вне подозрений. — Теллер не ответил, и она продолжила: — Ты что-то скрываешь, Мартин?
— Знаешь, что мне, помимо всего прочего, нравится в тебе, Сюзанна?
— Что?
— То, что ты называешь меня Мартин. Для большинства я просто Марти. Как тот бедняга из пьесы Пэдди Чаевски. Ты и моя мать… Только она меня так называла, когда сердилась.
Сюзанна рассмеялась и объявила Теллеру, что, если он не перестанет быть столь обворожительным, ей придется прервать все дела и отвезти его к себе домой.
— Прости, — произнес он. — А обворожительным меня вообще никто никогда не называл.
Он рассказал о том, как видел Веру Джонс в клубе «Джулио», и о том, что ему поведал бармен.
— Но это лишь ставит ее на одну доску с Лори Роулс: еще одна отвергнутая женщина. Разве этого достаточно?
Он покачал головой.
— Нет, Сюзанна, на нее играет гораздо большее. Она давно работает с Сазерлендом, должна быть в курсе многого, в том числе его интриг с ЦРУ. Я бы хотел оставить ее в списке… И думаю, что нам придется его пополнить.
— А я-то думала, что мы его сокращаем.
— Сокращаем, но нельзя же игнорировать очевидное.
— Кого ты хочешь добавить?
Теллер пробормотал что-то себе под нос.
— Что? — переспросила Сюзанна.
— К какой бы категории ты отнесла Белый дом и ЦРУ?
— Белый дом?
— Если Джоргенс назначил Поулсона верховным судьей, зная, что тот был в психиатрической лечебнице, это говорит само за себя. Но если Джоргенс оказывал давление на решения Верховного суда, шантажируя, по сути дела, с помощью Кларенса, имевшего доступ к досье своего папаши, членов суда, то это уже другое дело. Президент Соединенных Штатов становится соучастником шантажа, не говоря уж о нарушении принципа разделения власти…