— Поскольку вы прочли это досье, я думаю, вы знаете, что я не только не мешал ей, а, напротив…
— Да, сэр… Я знаю, что вы испытывали чувство вины. Я прочла об этом в досье.
Настроение Поулсона переменилось. Перед Лори был уже не просто разгневанный, потерянный от горя, раскаивающийся отец. Голос судьи обрел силу, и он заговорил как профессиональный оратор:
— Мисс Роулс, я знаю, многие не согласятся с моей точкой зрения, но случай с моей дочерью лишь подтверждает, что подобное не должно происходить в нашей стране. Дело тут не в морали, не в самоосознании. Непростительная легкость по отношению к этой проблеме, которая довела мою дочь до беды («И тебя тоже?» — подумала Лори.), вовлекла в бездну целую нацию… Живи минутой, забудь о последствиях, о будущем… Нет, это не просто юридический вопрос — так уж случилось, что он всплыл на юридическом форуме. Это проблема, далеко выходящая за рамки юриспруденции. Последствия, которыми чревато ее легкомысленное решение, поставят под вопрос само выживание нашего народа. Я убежден, мисс Роулс, что наш президент занимает четкую позицию в этом вопросе, и я благодарен ему за это. («Или за то, что он назначил тебя на этот пост?» — мысленно усмехнулась Лори.) Я горжусь своими убеждениями, мисс Роулс, и намерен использовать всю власть, которой я наделен, чтобы моя точка зрения победила.
Лори заверила его, что тронута этими словами. Действительно, прекрасная речь.
— Именно поэтому мы можем и должны помочь друг другу, судья Поулсон, — добавила она. — Я тоже хочу внести свой вклад. Как вы знаете, Кларенсу предлагали работу в аппарате президента Джоргенса.
— Да, и должен признаться, я пытался этому помешать.
— Правда?
— Конечно. Сама мысль о том, что человек типа Кларенса Сазерленда будет служить президенту, казалась мне абсурдной…
— Что же вам помешало?
— Обстоятельства. Я не хочу об этом говорить, мисс Роулс.
— Сейчас это же предложение получила я.
Его лицо выразило искреннее удивление.
— Господин председатель, я не Кларенс Сазерленд. Но я и не святая. Единственное, чего я хочу, это не стоять на месте и вносить свой вклад в правое дело. Я верю в теорию эгоизма Эйна Рэнда и не считаю, что это плохо. Подчас эгоизм, сосредоточенность на себе позволяют достичь такой степени личной свободы и власти, с помощью которых только и можно помогать другим. Я говорю о себе.
— Вы несколько упрощаете проблему, мисс Роулс, но я полагаю, в ваших словах есть доля истины… Что ж, значит, эта должность ваша… и, как я понимаю, на тех же условиях, которые ставились Сазерленду?
— Да… Голосование по делу об абортах должно завершиться так, как того хочет Белый дом.
— Я уже говорил вам, что доверяю в этом вопросе точке зрения президента. А вы?
— Мои личные чувства не играют здесь никакой роли, сэр.
Поулсон пробормотал что-то себе под нос и облокотился на стол.
— Чего вы хотите, мисс Роулс? — Ответ был ему прекрасно известен.
— Вашей поддержки. Я хочу получить эту работу, и мне нужна ваша поддержка во время голосования.
— Моя точка зрения всем хорошо известна. Я никогда от нее не отступался: в деле «Найдел против штата Иллинойс» я стою на стороне Иллинойса.
— Но как насчет судьи Чайлдса? Говорят, что его убеждения не столь тверды. Вначале он собирался поддержать позицию штата, голосовать против абортов, но теперь он склоняется в другую сторону якобы из чисто конституционных соображений… Сэр, я всего лишь клерк, но все клерки, готовящие дела для верховных судей, знают, какова их точка зрения по тому или иному делу… По крайней мере, у нас всегда есть парочка достоверных догадок. У меня была возможность заглянуть в бумаги судьи Чайлдса.
— Да, действительно, некоторые усилия, чтобы убедить его вернуться к прежней точке зрения, предпринимаются.
— И если это произойдет, голоса разделятся поровну; четыре к четырем. Теперь Коновер. Если он поправится, то будет голосовать в пользу истицы, что, как мне кажется, и побудило вас настаивать на немедленном голосовании. Но если судья Чайлдс изменит свою точку зрения, можно не сомневаться, что вы проиграете.
«Это так, — подумал Поулсон. — Но если Чайлдс перестанет колебаться, а судья Смит перейдет на нашу сторону, мы победим… Будь проклят этот Чайлдс. Разве он не видит, что дело тут не просто в штате, вмешивающемся в свободу выбора частного лица. Проблема гораздо глубже… Вот была бы у Чайлдса дочь вроде моей…»
— Простите меня, сэр, но разве не судья Чайлдс сегодня самая главная, самая неотложная проблема? Надо укрепить его позицию… Я уверена, что…