Король передал обе бумаги интенданту. Тюро еще раз почтительно поклонился.
– Сир, достаточно будет и одной, я не создан для постоянной службы.
Король надменно поднял бровь, но согласился.
– Хорошо. Оставим только первую.
Затем шагнул к замершему Тюро и тихо проговорил:
– Проведете это дело должным образом, и благодарность будет достойной.
Тюро склонился в почтительном поклоне. Король вышел, возничий последовал за ним.
Королевский интендант холодными серыми глазками внимательно разглядывал Тюро.
– Правду ли говорят, месье, что у вас самая мощная сеть осведомителей в Париже, а вся женская половина города рада попасть в их число?
– Думаю, подобные слухи – чья-то злая шутка, – быстро ответил Тюро и добавил:
– Не будете ли вы любезны, месье, сказать, кто тот мужчина, который привез меня сюда.
– Это придворный из свиты короля. Нельзя посвящать в это дело посторонних до вынесения окончательного решения.
– Могу я взглянуть на тело?
– Конечно, оно здесь, в нише, оставили до вашего приезда.
Д"Орилье прошел к самой удаленной нише, увлекая сыщика за собой, открыл ажурную решетку и впустил Тюро в небольшое помещение, где на широкой скамье лежало тело испанского посланника. При жизни де Лара был красавцем и щеголем – благородный профиль, роскошный, шитый серебром камзол, высокие белые сапоги и белые перчатки, бархатный плащ. Рядом лежала белая венецианская карнавальная маска Баута. В верхней части живота трупа торчала серебряная рукоятка кинжала, кровь из раны обильно смочила серый бархат камзола.
– Итак, к делу, – начал интендант: – На праздник помимо версальской знати были приглашены богатейшие буржуа,вот список парижан, присутствующих на празднике.
Тюро взял лист бумаги и стал читать, медленно переводя глаза, размышляя над каждой фамилией.
– Не думаю, что этот список нам окажет большую пользу, месье. Я знаком практически со всеми этими людьми и могу засвидетельствовать, что вероятность того, что кто-нибудь из них участвовал в убийстве, очень мала.
Интендант удивленно вскинул брови.
– Как? Вы готовы исключить этих людей из числа подозреваемых только на основании того, что знаете их? Думаю, это верх легкомыслия, месье.
– Напротив, месье, верхом легкомыслия я считаю не принимать во внимание впечатление, которое производит человек. У нас нет времени для разработки ложных версий. Боюсь, если вы арестуете этих людей и посадите в Бастилию, толку для следствия будет мало, а огласки не избежать.
– Что ж, это ваше право, король поручил расследование вам, – интендант приподнял подбородок, видимо, чтобы казаться значительней и скрипучим голосом провозгласил:
– Для блага расследования я вынужден открыть вам государственную тайну, мэтр Тюро. Клянетесь ли вы не разглашать сведения, которые я вам сообщу?
Тюро не оставалось ничего другого, как поклясться, и интендант продолжал:
– Де Лара играл двойную роль, он был моим тайным шпионом при испанском дворе. Во время карнавала мы должны были встретиться, но по несчастью разминулись.
Вид у интенданта при этом был столь значителен, что Тюро не рискнул удивленно поднять бровь. Он лишь заметил:
– Боюсь, вы не согласитесь глубже посвятить меня в ваши секреты, месье. Но благодарю вас и за это, я использую вашу информацию с максимальной деликатностью.
И желая покончить с этой темой, мэтр Тюро попросил разрешения опросить свидетелей, за ними послали, а д"Орилье покинул сыщика, сославшись на срочные дела.
Оставшись один, Тюро наклонился над телом де Лара, потянул за шитый серебром пояс и извлек из складок широких рукавов пустые ножны. Затем он с силой выдернул кинжал из уже остывшего трупа и вложил его в ножны. Они идеально подошли. Сомнений не было, де Лара был убит своим кинжалом!
Затем мэтр Тюро одну за другой поднял руки покойника, чтобы рассмотреть ладони в тонких перчатках, раздвинул мертвые пальцы и вытащил крохотный обрывок белой шелковой ткани, зацепившийся за перстень с огромным кровавым рубином.
Сыщик только успел положить улики в кожаный планшет, как явились свидетели – придворный кавалер Ла Ферье, высокий и весьма плотный юнец, и сухой и жеманный испанец из числа посольских сеньор де Кастро.