Мистер Паркер выпустил струйку дыма.
Мистер Раис зевнул.
Мистер Дафф, все еще не поднимая газету с колен, задумчиво обратил взгляд сквозь пенсне на сад за окном.
Мистер Раис взглянул на "Тайме", вечную ширму между мистером Паркером и тем, что мистеру Паркеру было неприятно. Любую ширму мистер Раис воспринимал как вызов. Он слегка побарабанил по газете мистера Паркера.
- Дафф, вы придете сегодня на игру?- спросил он, пожалуй, несколько громче, чем требовалось.
- "Сегодня?- вяло переспросил мистер Дафф.
- Финал лиги крикета.
Мистер Паркер пустил струйку дыма.
С тех пор как мистер Раис приехал в Роланд-хаус, ок, стремясь подтвердить свои спортивные заслуги в Кембридже, всерьез взялся за совершенствование спортивных игр и занимался этим с увлечением. В крикете, к примеру, он возродил "подающий" стиль и быстро разделался с устоявшимися здесь приемами игры и обожанием прямых бит, объявив их устаревшими. Мистер Паркер, бессменно управлявший королевством крикета прошлые двадцать лет, теперь с болью и горечью наблюдал за всеми нововведениями лишь из-за бортика, обиженно пуская струйки дыма сквозь усы. Для него прямая бита была священна, так же как и палата лордов, Афинский клуб, "Тайме" и все добропорядочные организации, на которых, по его мнению, держалась Англия.
Потому-то мистера Паркера вдвойне огорчало то, что больше в Роланд-хаусе не будет прямых бит, и то, что, играя в этом сезоне изогнутыми битами, школьники побеждали чаще, чем когда-либо прежде. Впервые за все время школа не проиграла по очкам ни одного матча в крикет. Мистер Паркер с самого начала выдувал свое неприятие новшеств сквозь усы, и чем успешнее шла игра, тем больше он дулся. Он же никогда не был членом сборной по крикету.
Еще одним нововведением мистера Раиса стала лига крикета. Шестьдесят с лишним мальчиков разделились на четыре команды: "красные", "синие", "зеленые" и "желтые",- отдельно команда и запасной, а остальные в резервной группе для поддержки игроков своих команд за бортиком. Мистер Паркер недовольно завел было речь о том, что не стоит прививать детям навыки профессиональной игры в крикет, но идеи мистера Раиса себя оправдали. И все же, чтобы не изменять себе, мистер Паркер продолжал пыхтеть сквозь усы всякий раз, как при нем упоминали об успехах современного профессионального отношения к игре.
- Ах!- заговорил мистер Дафф извиняющимся тоном.- Да-да, конечно. Конечно, я обязательно посмотрю этот матч. Финал, да-а... Разумеется, если успею вовремя исправить экзаменационные работы по латинской грамматике для четвертого класса.
Был понедельник, и с утра начались экзамены за четверть. Мистер Дафф постоянно стремился вовремя посмотреть экзаменационные работы и исправить каждую в день сдачи; стремление это, однако, за пятнадцать с лишним лет преподавания так ни разу и не было выполнено.
Беседа вновь оборвалась.
Ширма мистера Паркера не подавалась.
Мистер Раис встал с кресла и сильно потянулся всем своим молодым крепким телом.
- Ну ладно,- сказал он,- пожалуй, пойду переоденусь. Перед матчем еще обещал Филлис чуть подучить ее удару слева. С женщинами порой столько мороки, правда, Дафф? Или они вас не волнуют?
Мистер Дафф выжал слабую улыбку.
Мистер Раис беззаботно вышел из комнаты, сунув руки в карманы так, что серая фланель вызывающе обтянула крепкие ягодицы.
Мистер Паркер наконец приоткрыл свою ширму.
- Невозможный пижон,- проворчал он и так сильно фыркнул, что усы чудом остались на месте.
* 3 *
В комнате заведующей хозяйством три очень взволнованные молодые женщины пили чай. Если смотреть на них слева направо, как учат иллюстрированные газеты, это были мисс Джевонс, мисс Уотерхаус и мисс Кримп. Мисс Уотерхаус совмещала обязанности воспитательницы и секретаря директора (под последним чаще подразумевалась его дочь). Мисс Кримп преподавала музыку и танцы. Из всего преподавательского состава только Эльза Кримп (не считая его преподобия Майкла Стэнфорда, приезжавшего по понедельникам опрашивать шестиклассников по катехизису и священному писанию) не жила на территории школы. Она была дочерью весьма уважаемого и известного в Эллингфорде художника и, подобно мистеру Раису, не скрывала, что ее присутствие в Роланд-хаусе объясняется исключительно любезностью с ее стороны. Обычно мисс Кримп вела занятия после второго завтрака. Она забыла, что началась экзаменационная неделя и уроки музыки временно прекращены, и сожалела, что в тот день приехала напрасно. Тем не менее она, как обычно, прошла в комнату мисс Джевонс - и убедилась, что все-таки приехала не напрасно.
Лейла Джевонс была из тех женщин, которые никогда не могут не поделиться приятной новостью с другими. Все, что испытывала мисс Джевонс, она тотчас же рассказывала. Только что она в третий раз рассказала двум своим заинтригованным слушательницам о Потрясающем Поведении мистера Гаррисона. История получилась красивой и с каждым повтором становилась все краше.
- Господи, милая, как же тебе было, должно быть, неприятно,- сказала Мэри Уотерхаус, широко открыв глаза от удивления.
- Мне пришлось ему это позволить, пойми,- с мазохистским удовлетворением объяснила мисс Джевонс,- а то бы я наверняка вылетела отсюда. Держу пари, Эми приложила все усилия, чтобы уговорить его меня уволить,- чтоб ей провалиться. И все, моя милая, из-за дурацких трусов.
- А я бы никогда не подумала, что ми-стер Гаррисон из таких,- мисс Уотерхаус сделала особое ударение на последнем слове.
- Он никогда не пытался так подъехать к тебе?
- Да что ты!- воскликнула мисс Уотерхаус в благородном негодовании.- Он знает, что я никогда не позволю женатому человеку впутывать меня в такие дела.
Всем было известно, что мисс Уотерхаус поборница строгих правил. Больше всего она любила повторять: "Каждый должен делать свое дело". Хотя сама она была достаточно хороша собой, чтобы следовать этим правилам.
- Чепуха!- авторитетно заявила мисс Кримп.- Ты и сама прекрасно знаешь, Мэри, что позволила бы, если бы сочла его всерьез увлеченным. У тебя просто сексуальный голод, как и у Лейлы. Вы обе готовы упасть в объятия первого встречного, женатого или нет.
Мисс Кримп, как дочь художника, проповедовала здоровый, ну разве что чуть застенчивый, отказ от условностей. "Сексуальный голод" было ее любимое выражение.
Лейла Джевонс издала невнятный протестующий звук, а Мэри Уотерхаус просто понимающе улыбнулась.
- Не говори своему тупице, Лейла, вот и все,- слегка подмигнула мисс Кримп.- Не надо, чтобы из-за тебя проливалась кровь, правда?
- Эльза, это уже полный вздор,- воскликнула мисс Джевонс, к удовольствию подруг залившись ярким румянцем.
- А он уже... пытался?- с интересом спросила мисс Уотерхаус.
- Конечно нет.
Эта увлекательная беседа была прервана появлением маленького мальчика: "Тетя хозяйка, можно взять чистый платок? Мистер Уоргрейв сказал, чтобы я пошел и попросил..." - "А почему мистер Уоргрейв так сказал, Вилли?" "Наверно, потому, что видел, как я сморкался в листик щавеля, тетя хозяйка".- "А где тот чистый платок, что тебе дали вчера утром?" - "Не знаю, тетя хозяйка. Наверно, я его потерял. Я везде искал, тетя хозяйка. Ой, честное слово, может, его спер старый Пшик, чтоб Норе слезы вытереть, ведь она не увидит его до новой четверти".- "Хватит, хватит, Вилли. Вот тебе платок. Не теряй больше".- "Ой, спасибо, тетя хозяйка. Только не говорите Пучеглазке, ладно?" - "Хватит, Вилли, иди".
- Что это у мистера Паркера с Норой?- спросила мисс Кримп, раньше чем за Вилли успела закрыться дверь.- Все время слышу какие-то намеки про них.
- Просто глупая детская шутка,- отозвалась мисс Джевонс, размышляя, как ей объяснить потерю платка дочке мистера Гаррисона, не выдавая Вилли.
- Но ведь что-то за ней есть?- не отступала мисс Кримп.
- Да нет же,- потупилась мисс Уотерхаус.- Мистер Паркер - последний, кто стал бы путаться с горничными. Это дети насочиняли. Думаю, они придумали эту шутку, чтобы подразнить сержанта Тернера. Из них с Норой, кажется, получится милая пара.
- Пшик и прислуга,- вслух размышляла мисс Кримп.- Милое прозвище, как вам кажется? Удивительно, как ловко мальчишки придумывают прозвища. Пшик точнее мистера Паркера не назвать.