— В ваш вагон можно пройти из других вагонов?
— Нет, мсье. После обеда дверь, соединяющая спальный вагон с остальным поездом, закрывается.
— А сами вы сходили с поезда в Виньковцах?
— Да, мсье. Я вышел на перрон и встал, как и положено, у лестницы, ведущей в поезд. Точно так же, как и все остальные проводники.
— А как обстоит дело с передней дверью, той, что около ресторана?
Проводник было опешил, но быстро нашелся:
— Наверняка кто-нибудь из пассажиров открыл ее — захотел посмотреть на сугробы.
— Возможно, — согласился Пуаро. Минуту-две он задумчиво постукивал по столу.
— Мсье не винит меня в недосмотре? — робко спросил проводник.
Пуаро благосклонно улыбнулся:
— Вам просто не повезло, мой друг. Кстати, пока не забыл, еще одна деталь: вы сказали, что звонок раздался в тот самый момент, когда вы стучали в дверь мистера Рэтчетта. Да я и сам это слышал. Из какого купе звонили?
— Из купе княгини Драгомировой. Она велела прислать к ней горничную.
— Вы выполнили ее просьбу?
— Да, мсье.
Пуаро задумчиво посмотрел на лежащий перед ним план вагона и кивнул.
— Пока этого достаточно, — сказал он.
— Благодарю вас, мсье.
Проводник поднялся, посмотрел на мсье Бука.
— Не огорчайтесь, — добродушно сказал директор, — вы ни в чем не виноваты.
Пьер Мишель, просияв, вышел из купе.
Глава 2
ПОКАЗАНИЯ СЕКРЕТАРЯ
Минуты две Пуаро пребывал в глубоком раздумье.
— Учитывая все, что нам стало известно, — сказал он наконец, — я считаю, настало время еще раз поговорить с Маккуином.
Молодой американец не заставил себя ждать.
— Как продвигаются дела? — спросил он.
— Не так уж плохо. Со времени нашего последнего разговора мне удалось кое-что установить... и в частности, личность мистера Рэтчетта.
В порыве любопытства Гектор Маккуин даже подался вперед.
— И кто же это? — спросил он.
— Как вы и подозревали, Рэтчетт — фамилия вымышленная. Под ней скрывался Кассетти — человек, организовавший самые знаменитые похищения детей, в том числе и нашумевшее похищение Дейзи Армстронг.
На лице Маккуина отразилось изумление, но оно тут же сменилось возмущением.
— Так это тот негодяй! — воскликнул он.
— Вы об этом не догадывались, мистер Маккуин?
— Нет, сэр, — твердо сказал американец. — Да я бы скорей дал отрубить себе правую' руку, чем стал работать у него.
— Ваше поведение выдает сильную неприязнь. Я угадал, мистер Маккуин?
— На то есть особые причины. Мой отец был прокурором, он вел этот процесс. Мне не раз случалось встречаться с миссис Армстронг, редкой прелести была женщина и удивительной доброты. Горе ее сломило. — Лицо Маккуина посуровело. — Если кто-нибудь и получил по заслугам, то это Рэтчетт, или как там его, Кассетти. Так ему и надо. Убить такого негодяя — святое дело.
— Вы говорите так, словно и сами охотно взяли бы на себя это святое дело.
— Вот именно. Да я... — Он запнулся, вспыхнул. — Похоже, что я сам даю на себя материал.
— Я бы скорее заподозрил вас, мистер Маккуин, если бы вы стали неумеренно скорбеть по поводу кончины вашего хозяина.
— Не думаю, чтобы я смог это сделать даже под страхом смерти, — мрачно сказал Маккуин. — Если вы не сочтете мое любопытство неуместным, ответьте, пожалуйста, как вам удалось, ну это самое... установить личность Кассетти?
— По найденному в купе обрывку письма.
— А разве... Ну это самое... Неужели старик поступил так опрометчиво?..
— Как на это взглянуть, — заметил Пуаро.
Молодого человека его замечание явно озадачило. Он с недоумением посмотрел на Пуаро, пытаясь понять, что тот имеет в виду.
— Моя задача, — сказал Пуаро, — выяснить, что делали вчера все пассажиры без исключения. Никто не должен обижаться, понимаете? Это обычные формальности.
— Разумеется. Начинайте с меня, и я постараюсь, если, конечно, это удастся, очиститься от подозрений.
— Мне не нужно спрашивать номер вашего купе, — улыбнулся Пуаро, — вчера я был вашим соседом. Это купе второго класса, места номер шесть и семь. После того как я перешел в другое купе, вы остались там один.
— Совершенно верно.
— А теперь, мистер Маккуин, я прошу вас рассказать обо всем, что вы делали после того, как ушли из вагона-ресторана.
— Ничего нет проще. Я вернулся в купе, почитал, вышел погулять на перрон в Белграде, но тут же замерз и вернулся в вагон. Поговорил немного с молодой англичанкой из соседнего купе. Потом у меня завязался разговор с англичанином, полковником Арбэтнотом, кстати, вы, по-моему, прошли мимо нас. Заглянул к мистеру Рэтчетту и, как вам уже сообщил, записал кое-какие его указания относительно писем. Пожелал ему спокойной ночи и ушел. Полковник Ар-бэтнот еще стоял в коридоре. Ему уже постелили, поэтому я пригласил его к себе. Заказал выпивку, мы опрокинули по стаканчику. Толковали о международной политике, об Индии и о наших проблемах в связи с теперешним финансовым положением и кризисом на Уолл-стрит. Мне, как правило, не очень-то по душе англичане — уж очень они чопорные, но к полковнику я расположился.